Андрей же продолжал говорить размеренно и четко:

– В этом доме тебе ничего не угрожает. Периметр ограды под наблюдением. Через этот забор не сможет перебраться ни один злоумышленник. Но если ты сейчас станешь разгуливать по окрестностям, то мы не сможем гарантировать твоей безопасности. И те люди, от которых ты чудом сбежала вчера, сегодня снова могут тебя настигнуть.

Его слова Роксану удивили. Ее туфли, которые она обнаружила у себя в комнате вместе с платьем, были на высоких шпильках, разгуливать в такой обуви по окрестностям было немыслимо. Этот тип обуви был типичным коверным вариантом, чтобы шикарно выйти в них из машины, дойти до столика в ресторане или кресла в театре.

Не говоря уже о том, что обувь после такой прогулки была бы, безусловно, испорчена. Но туфли выглядели как новенькие. Возможно, заботливый Вася или кто-то из его друзей отмыли ее туфельки от земли и налипшей травы? Но, судя по тому, как небрежно было брошено на стуле платье, вряд ли кто-то из них стал бы заботиться о чистоте туфель. Да и не придать им вид новых, если ковылять по пересеченной местности хотя бы пять минут. А она, похоже, бегала куда дольше.

Ладно, допустим, она всю дорогу бежала по асфальту, который виден из окон и уходит дальше в лес. Но когда Роксана спросила, куда ведет эта дорога, то лишь в очередной раз услышала уже ставшее привычным:

– Зачем тебе это?

Видя, что ее вопросы нервируют молодых людей, Роксана решила поумерить градус своего любопытства. Она помогла Алексею и Артему приготовить обед. Сварила борщ, оказывается, она умела это делать. Сходила вместе с Василием в сад и набрала цветов и семян настурции, чей острый вкус можно было использовать в качестве пикантной добавки к трапезе, а цветами придать изысканный шарм самому простому салату. А потом они вместе дружно, по-семейному пообедали, хохотали над Василием, который категорически отказывался есть цветы, уверяя, что он не коза.

В общем, время обеда они провели приятно и даже весело. Ребята держались с ней непринужденно и по-дружески. Роксана даже подумала, что ошиблась в своих подозрениях, будто бы она в этом доме на положении пленницы. Но когда после обеда Роксана, собрав со стола грязные тарелки, понесла их на кухню, Андрей кинул взгляд на своих друзей, и Василий тут же оказался рядом с девушкой.

– Давай я тебе помогу.

И пошел вместе с Роксаной, и не ушел от нее, покуда она не загрузила посуду в машину и не вернулась к остальным. За вечер Роксана предпринимала еще несколько попыток остаться в одиночестве, но ей это не удавалось. Либо один, либо двое, либо трое или даже все четверо ребята постоянно отирались где-то поблизости. Даже в душ перед сном Роксана отправилась под конвоем, как она теперь про себя называла это постоянное сопровождение своей персоны.

Стоя под горячими струями воды, Роксана думала о том, что все это может означать.

– Допустим, они так тревожатся за меня, что не хотят оставить ни на минуту одну, потому что ожидают нападения. Но они же сами сказали: ограда неприступна. По ней всюду поставлены датчики слежения, которые сигнализируют, если через стену кто-нибудь вздумает лезть хоть с той, хоть с этой стороны. Чего же они боятся? В доме мне ничто не угрожает, но они таскаются за мной по пятам, словно приклеенные.

Выходя из душа, Роксана ожидала, что снова увидит в коридоре чью-нибудь фигуру. Но, к ее удивлению, коридор был пуст. Впрочем, не успела она обрадоваться, что ее подозрения беспочвенны, как из двери появился Андрей, который кивнул ей:

– С легким паром. Вот вещи, которые ты просила нас купить. Посмотри, все ли там, что тебе нужно.

И протянул пакет, который был туго набит новой одеждой. Там были даже таблетки от головной боли. Роксана поблагодарила и пошла к себе, примерять обновки и думать, что ей делать дальше. Она провела в этом доме почти сутки, но так и не сумела разобраться в том, как она тут очутилась, и самое главное, как ей отсюда убраться.

Андрей проводил ее до дверей спальни, пожелал ей спокойной ночи и скорейшего выздоровления.

– Как только вспомнишь хоть что-нибудь, скажи мне, – велел он ей. – Наверняка твои друзья и родные тревожатся о тебе. Если вспомнишь, где они, скажи мне. Надо им сообщить.

Его голос прозвучал так тепло и участливо, что Роксане стало стыдно за свои недавние подозрения. Но когда Роксана оказалась у себя, дверь за ней тихонько щелкнула. А затем раздались удаляющиеся шаги Андрея. Дождавшись, когда они стихнут, Роксана подошла к дверям. Неужели ее наконец оставили одну? Она попыталась открыть дверь, но убедилась, что та заперта снаружи и ее усилиям не поддается. Со смятением в сердце смотрела Роксана на эту дверь. Последние сомнения у нее совершенно отпали. В этом доме она была на правах пленницы!

В это время за десятки километров от этого места высокий темноволосый мужчина стоял со склоненной головой перед своим Боссом и получал от него нагоняй.

– Мне нет дела до того, что твои олухи не могут разыскать девчонку. Бери ноги в руки и сам подключайся к поискам!

– Я…

– Да, ты! – не слушая его, орал Босс. – Ты что забыл, чем мы все рискуем? Или ты думаешь, что останешься при своей работе, если меня не станет? Нет! Фиг тебе! Полетишь кувырком следом за мной!

Жилы на висках от крика вздулись, лицо покраснело, и сам Босс выглядел до такой степени взбешенным, что любой другой бы испугался. Другой, но не Глеб. Устав от громких звуков, колеблющих воздух вокруг него, он поднял голову и произнес:

– Я все понимаю. И сегодня я взял руки в ноги и лично руководил поисками. К сожалению, я не могу прибавить ничего нового к уже сказанному моими людьми. Девчонку увезли. Нагло выхватили прямо у нас из-под носа. Мы почти взяли ее после того, как она сбежала… оттуда. Думали, что вообще обойдется без проблем, мы же взяли ее буквально в кольцо. Впереди на дороге уже ждали трое моих людей. Сзади напирало еще несколько человек. Девчонке некуда было деваться.

– И что же произошло?

– Когда до ловушки оставалась всего сотня шагов, рядом с ней остановилась машина, из которой выскочили двое ребят. Один зажал ей рот, второй схватил в охапку, и вместе они в считаные секунды сунули девчонку в машину.

– А куда смотрели твои люди? Почему не воспрепятствовали?

Глеб потупился. В этом был их промах. Врать без веской причины он не любил и, когда нужно, был готов признавать свои ошибки или ошибки своих людей, которые он тоже считал своими.

– Они не успели среагировать.

– А те, что впереди ждали? Они почему пропустили?

– Они пытались помешать. Но из машины по ним полоснули очередью. Стрелять в ответ они не решились.

– Почему? Почему не решились?

– Боялись, что заденут девчонку.

– Заденут! Ну и задели бы!

– Могли и убить.

Босс побледнел. Красная краска на его лице стремительно уступила место бледности.