С эстетикой мужчины хорошо соотносится его сексуальность –одна из наиболее значимых для него ценностей жизни, сугубо мужское «счастье».Сексуальная активность обязательно предполагает наличие «объекта», предметавожделения, хотя бы в воображении; она есть стремление к исключительноспецифическому удовольствию от физического обладания телом другого, она, можносказать, являет собою овеществленную «любовь», стимулирующую определеннымвнешним видом и соответствующим поведением желанного «объекта».

Глубинные любовные переживания осложняют сексуальность,мешают ей, переводя ее энергию в более возвышенный душевный пласт, и потомумужчина, не желающий во имя любви жертвовать эгоизмом своего пола, избегаетлюбовных отношений, стремясь лишь к сексуальным контактам. Любовь тяготитмужчину своими сложными внутренними переживаниями; его половое удовлетворениезаключается в получении сексуального удовольствия, не более, и он стремитсяразнообразить это удовольствие, без которого жизнь становится для него пресной,тоскливой, удручающей, особенно если от природы он имеет сильную сексуальнуюконституцию. Отсутствие удовлетворяющей его сексуальной активности способновызвать в поведении мужчины агрессивность, антисоциальность, с более или менеевероятным выходом в алкоголизацию, которая, как ему кажется, снимает гнетущуюего проблему, но в конце концов ведет к половому бессилию. Таким образом,мужчина совершает, не всегда осознавая это, сексуальное самоубийство.Социальная или психическая блокада сексуального самовыражения оживляет вмужчине тягу к алкоголю, к наркотику, которые смягчают для него остротуосознания гнетущих сексуальных проблем.

Мужская сексуальность, точнее, мужское стремление ксексуальному удовольствию, особенно соотносимо с известным аморализмом мужчины,с его склонностью к сомнительному риску и даже авантюризму для достижениявполне конкретных жизненных благ, среди которых женщина, вернее, женщины нетолько разнообразят его сексуальную жизнь, но и дают ему непосредственноеподтверждение его мужской силы, завоеванной им у природы, что особенно значимодля него в тех случаях, где он чувствует себя наделенным даром сильногонеформального лидера. Формальный «лидер» может быть импотентом (и его рольиграют окружающие его), неформальный, то есть подлинный, – никогда!Сексуальная энергия мужчины заявляет о себе не только в интимной жизни, но и всфере его социальной активности. Внушающее воздействие лидера (а без такоговоздействия невозможен ни один социальный союз) связано с его способностью –которую он сам часто не осознает и трактует как собственную убежденность –притягивать к себе сексуальную энергию других людей и концентрировать ее вокругсвоей персоны, создавая центр притяжения для многих, идущих вслед за ним.

Мужское сознание, безусловно, необходимо социуму, иобщественное сознание обязательно вбирает, впитывает в себя и руководствуетсямужской моделью мира, но только мужская структура сознания сама по себе нераскрывает личности в человеке, ибо социальная личность – это только личина,способ приспособления, маска, живущая по предписаниям общества, а ненравственного повеления личности. Для того чтобы сложиться как личность – не всоциальном смысле, а по сути, – мужчина должен обратить взор в себя иявственно, интенсивно, полно прочувствовать, пережить бездонную глубину своеговнутреннего мира. А это требует не столько размышления, сколько страсти,страстного состояния души, ибо вне подлинной и сильной страсти пути к самомусебе нет, она и есть подлинность человека; ум и воля никогда не раскрывают еготак, как страсть.

У страсти свои категории и свои критерии познания. Властно имощно она заставляет пройти весь спектр человеческих переживаний – отчаяние ивосторг, страх и экстаз, смирение и бунт, вину и раскаяние, грех и покаяние; унее свой опыт жизни, своя память жизни, свое видение и понимание мира, несхожеес его рассудочной «объективной» моделью.

Страсть и бесстрастие порождают свои способы познания, ведьтайне бытия мало быть осознанной, она должна быть еще и прочувствована, толькотогда человек проживает свою жизнь в полной мере, обретает опыт своегосамочувствия в мире, открывает для себя смысл своего существования.

Душа мужчины спит, и он видит «объективные» сны до тех пор,пока не врывается в его жизнь, взрывая все его существование, либо драма любви,либо безысходное отчаяние, либо восторг красоты, либо мучительный парадоксмысли, либо жестокие откровения инобытия, либо безграничная жалость, либобездна человеческой боли и страдания. Эти или подобные им потрясения жизнисмещают привычные ценностные ориентиры мужчины, заряжают его новымсамочувствием, заставляют ощутить за «объективной» поверхностью нечто иное,трудно поддающееся формальнологическому осмыслению. Так гонители обращаются вревнителей, а то, что казалось нелепой фантазией инфантильного ума, становитсяподлинной реалией преображенного сердца, ибо трезвый и четкий ум всегдасочетаем с холодным сердцем, но жар сердца заставляет наш ум сообразовываться синой реальностью, к которой принадлежит человеческое существо, отличной от«объективно данной».

Мужественность, не вобравшая в себя красоты и боли мира,мужественность, не обогащенная, не облагороженная, не просветленная глубинными,оплодотворяющими душу переживаниями, всегда стремится к пошломуэгоцентрическому самоутверждению – мужчина желал бы полагать себя самым сильным,самым могущественным, самым умным, самым способным. В этом почтибессознательном стремлении к безграничному самоутверждению он может доходить досамозабвения и полной утраты реальной жизненной самооценки.

Но мужчина по-настоящему значителен, по-настоящемувеликодушен, по-настоящему мужествен не тогда, когда однозначно, прямолинейно иво что бы то ни стало утверждает свое одичалое «эго», а когда отрицает в себеэту ограниченную самость, когда преодолевает собственный природный, зачастуюзоологический эгоцентризм во имя высших ценностей бытия, несущих ему духовныйпотенциал творчества, личностное становление, полноту и целостностьсуществования, жизненный смысл. Ему требуется мужество, чтобы стать иоставаться личностью. Личность в мужчине – явление всегда большое,удивительное, притягательное, благодатное, почти чудесное, ибо в личности, итолько в ней происходит великий духовный синтез мужских и женских ценностейсуществования и преодоление природной половой разделенности человека.

О женственности говорить труднее, чем о мужественности, онаукоренена, сокрыта в глубинах человеческого существа, женственностиприличествует язык поэзии и музыки. Внутреннее субъективное содержание нестолько осознается женщиной, сколько эмоционально переживается ею, порождает вней душевные движения, чувства и проникновения, которые являются только дляженщины чем-то непосредственно ощутимым и постижимым. Внутренний мир женщинытрудно понять в рамках жесткого логического мышления, для формальной логики онслишком запутан, прихотлив, капризен, замысловат.

Понятиям женщина явно предпочитает представления.Понятийное, отвлеченное, обобщенное, логически классифицированное и абстрактноетем более чуждо ей, чем более она женственна. Совершенно абстрагированныепонятия, абсолютно лишенные чувственного элемента образы не принимаются еювовсе, она остается безразличной к ним. Действительность задевает ее ивоспринимается ею лишь постольку, поскольку познавательный, интеллектуальныйэлемент для нее слит с элементом чувственным, эмоциональным.