– Ладно.

Она опять смотрит на часы и, направляясь к двери, гладит меня по ноге, накрытой одеялом. – Я позвоню тебе днем. Поправляйся. Целую.

Спустя несколько минут хлопает входная дверь и слышно, как заводится «Ауди». Я различаю на слух звуки моторов наших автомобилей. Гравий скрипит под колесами, когда машина выезжает задним ходом за ворота, и звук мотора постепенно затихает. В доме тихо. Я лежу и гляжу в потолок, подложив руки под голову.

Еще один ненормальный день. Я уже неделю провожу время в постели. В нормальный день я сел бы за руль той самой машины, которая везет сейчас детей в школу, припарковался бы у станции Сальтшё-Дувнес[2] и сел на электричку до Слюссена, а потом на метро доехал бы до Родмансгатан[3]. В половине девятого я зашел бы в офис, где, помимо меня, рабочие места снимают еще семь архитекторов, заварил бы кофе и, перекинувшись парой слов с коллегами, принялся за работу, не разбрасываясь драгоценным временем. Его часто не хватает, графики детей держат нас в тисках, а мы с Òсой по возможности делим все поровну.

Делили.

Моя жена – высокооплачиваемый руководитель проектов в рекламном бюро. Она обычно работает больше, чем я. До рождения Майи вся наша жизнь крутилась вокруг карьеры, мы работали допоздна и ужинали чаще в ресторанах, чем дома. Меня считали успешным представителем нового поколения архитекторов, я получил несколько премий и работал со многими престижными проектами. Внезапно оказалось, что я – уже состоявшийся архитектор. Годы шли своей чередой, а мы все работали. Заказы менялись, но время текло обескураживающе однообразно. Нам было немного за тридцать, когда пришло ощущение, что чего-то не хватает. В разговорах все чаще стала возникать тема перемен. Я помню смутное стремление к чему-то большему, к трудностям, которые дадут возможность развиваться по-новому. Такие же настроения наблюдались у наших друзей одного с нами возраста. Возможно, в клетках отозвался древний инстинкт, объяснивший, что пришла пора размножаться. Да, наверное, так оно и было, потому что год спустя у каждой пары, что сидели за столом на наших вечеринках, которые мы раньше так тщательно готовили, родилось по младенцу.

Отпуск по уходу за детьми мы с Òсой поделили. Когда подошел детсадовский возраст, я решил уйти из архитектурного бюро и стал работать самостоятельно. Так было проще – я сам распоряжался своим временем и, когда дети болели, мог работать из дома. Òсе отсутствовать на рабочем месте сложнее. Надо мной стоят только заказчики, которые нуждаются в моих услугах, а мне необходимо, чтобы они хорошо платили. До недавнего времени востребованность была важным фактором моей жизни.

Полагаю, я ощущал свою значимость.

Теперь же, когда я думаю об отчаянно требующем внимания проекте отеля в моем компьютере, я ощущаю только тяжесть в груди. Чертежи уже почти готовы, но, когда я смотрю на них, кажется, будто их сделал кто-то другой. Я уже не вижу концепции. Ее не различить за всеми этими странными штрихами и расчетами.

Выдуманный грипп – мое убежище. Я знаю, что мне надо взять себя в руки – мобильный разрывается от сообщений, да и Òса в скором времени заставит меня пойти к врачу.

Встаю и подхожу к окну, что уже достижение. Прислоняюсь лбом к холодному стеклу. Земля в саду отдыхает под паром. Снег стаял почти полностью. Снегокат застрял на газоне. Ветер собрал прошлогодние листья в темные кучки, напоминающие нарывы на плоской лужайке. Забытый футбольный мяч возвышается из единственного сугроба, оставшегося в тени гаража.

Надо бы сгрести листья на выходных. Подстричь кусты и сжечь лишние прутья. Заняться чем-нибудь совсем обычным.

Но только я безумно устал.

Сегодня ночью я проспал всего час или два. Ни разу не повернулся спиной к двери. Лежал, не отрывая глаз от циферблата будильника, а каждый раз, погружаясь в дремоту, вздрагивал и просыпался.

Я не смею заснуть.

Потому что вижу их во сне.

Глаза.

Профиль в Фейсбуке

Имя: Виктория Бергстрём

Место работы: Финансовая инспекция

Образование: Юридический факультет Стокгольмского университета

Район проживания: Станция метро Йердет, Стокгольм День рождения: 23 апреля 1982 года

Статус: не замужем

Исходя из факторов, которые высоко ценятся в Стокгольме, меня можно считать очень счастливым человеком. Пожалуй, за исключением того, что я не замужем. В остальном я шла дистанцию по прямой, отмечаясь на всех важных контрольных пунктах. Тот, кому, вопреки ожиданиям, придет в голову полистать мои гимназические или университетские курсовые, сочинения, контрольные и экзаменационные работы, обнаружит, что все они были удостоены высшего балла. Я сохранила их в коробке на чердаке, принадлежащем жилищному кооперативу. Жильцы хранят там не самые ценные вещи, с которыми они не могут расстаться, хотя они им и не нужны. Когда я видела эту коробку последний раз, кто-то вывел на пыльной крышке слово из трех букв. Вероятно, это знак. Во всяком случае, это случилось на том же этапе, когда мой перфекционизм начал выходить из-под контроля.

Я не могу назвать точный момент, когда это произошло. Помню только нарастающую тревогу. На первых порах на нее можно было не обращать внимания, но постепенно она захватывала все больше места. Конечно, не до такой степени, чтобы это заметили на работе, – там я, как всегда, безупречна – но напряжение начинает истощать мои силы. Масштабы происходящего мне трудно объяснить. Но где-то в глубине души я понимаю, насколько нелепо себя веду.

Раньше я легко бралась за множество дел. Так называемая высокая многозадачность. Сейчас я с трудом успеваю выполнить базовый минимум. Прихожу на работу как обычно. Думаю, сегодня все будет по-другому, но очень скоро начинаю метаться между делами. Когда рабочее время подходит к концу, ничего, оказывается, не сделано, и я остаюсь еще на несколько часов. Потом продолжаю работать дома, часто засиживаюсь за полночь, но никогда не бываю довольной плодами своего труда. Я больше уже не могу определить, когда дело завершено и новые изменения не улучшают результата. Меня все не устраивает. Я подвергаю сомнению свои формулировки и выводы, нахожу новые критерии и нормативные акты, которые необходимо перепроверить. К этому времени разум перестает работать. Сердце учащенно бьется, а документ превращается в необозримое нагромождение фактов и доводов. Я оказываюсь дальше от решения задачи, чем в начале пути. И тогда в моем воображении возникает грозный образ начальницы, я представляю себе ее разочарование, хотя до сих пор ни разу не вызывала ее недовольства. Но как я могу разочаровать ее? Я никогда не работала спустя рукава. Напротив, меня часто хвалили. Однако похвала утешает лишь ненадолго. Скоро она превратится в новую планку, которую я любой ценой должна взять.