по воде

картины острова: лодочники III

наклон в сторону суши

потом в обратную

туда и обратно

картины острова: лодочники IV

взгляд

на море впереди

бескрайнее

Он закрыл глаза.

Лучше глаза-то открыть, мистер Ллойд.

Он качнул головой.

Нет, не лучше.

Как знаете, мистер Ллойд.

Сорвал с головы новенькую шляпу, свесился за

борт, его вырвало. Вытер подбородок и губы рукавом нового пальто. Примчались чайки, сожрали его нутряное, отгоняя друг друга клювами.

Какие отвратительные, сказал он.

Да уж, не брезгливые, ответил лодочник.

Ллойд снова закрыл глаза.

Долго еще?

Мы только вышли, мистер Ллойд.

Да, конечно.

Я ж уже сказал, мистер Ллойд, хотите — можем вернуться.

Нет. Я справлюсь.

Он осел на корму.

Терпеть не могу лодки, сказал он. Всегда так было. Вы б раньше про это подумали, мистер Ллойд.

Его вырвало снова. Опять чайки.

Не думал, что будет так качать, сказал он. Нынче море спокойное, мистер Ллойд. Дует ма

ленько, и все.

А кажется, сильно.

Так каррах же.

Вода перехлестнула через нос на сундук с красками.

Краски в надежном месте?

Насколько мы все, мистер Ллойд.

Это утешает.

автопортрет: в море

Может, споете? — спросил он.

Мы не поем, мистер Ллойд.

Мне нужно на чем-то сосредоточиться. Пение,

счет.

Оно не к нам.

Я в книге читал, что все поют, когда гребут. Может, книга была так себе, мистер Ллойд?

Я из-за нее сюда и приехал.

Лодочник посмотрел мимо него, на землю за кормой. Вам бы книгу получше, мистер Ллойд.

Оно верно.

Ллойд обвел глазами морской простор.

Откуда вы знаете, куда нам?

В тумане порой и не поймешь.

А если он спустится внезапно?

Тогда нам крышка.

Кто-то хоть заметит?

Лодочник пожал плечами.

Сообразят, что мы к ужину не вернулись.

Вот и все.

И все.

автопортрет: тонущий I

белые буруны

поглотили лодку

автопортрет: тонущий II

вода соленая, студеная

разъедает краски

плоть

автопортрет: тонущий III

краска разлагается

плоть распадается

автопортрет: тонущий IV

в воде потеки

серо-бурого

красно-желтого

сине-зеленого

Далеко еще?

Прилично, мистер Ллойд.

Жена полицейского дожидается у входа подругу. Субботний полдень, второе июня. Они собрались в Арму за покупками, ездят каждую неделю. Светит солнце. Пятеро ее детей носятся по дому, муж Дэвид — на улице перед ней, в форме, прислонился к машине приятеля, болтает.

Мимо проезжает черный автомобиль. Громкий хлопок, она решает — столкновение, но Дэвид согнулся пополам и цепляется за дверцу машины приятеля, на белой рубашке кровавое пятно. Падает на землю. Дэвид Алан Данн, тридцатишестилетний протестант, мертв. Его тридцатиоднолетний друг Дэвид Стинсон, протестант, женат, трое детей, тоже мертв.

Ответственность на себя берет Ирландская освободительная армия.

Видите, мистер Ллойд?

Что?

Вон, впереди.

Впереди он видит волну, побольше остальных. Держитесь. Перепрыгнем.

Выгребают на гребень, он видит большой валун посреди океана.

Что ли, прибыли?

Прибыли.

И все скрывает стена воды.

Я другого ждал. Побольше.

А он вот такой.

Он вглядывается сквозь неровные зазоры между волнами, смотрит, как остров делается больше и красочнее, серый цвет камня в приближении распадается на фрагменты, появляются вкрапления зеленой травы, полоски желтого, пятнышки беленых домиков.

Они тут сами по себе живут, говорит он.

Верно, мистер Ллойд.

На самом краю Европы.

Так и есть, мистер Ллойд.

автопортрет I: de novo

автопортрет II: ab initio

А по-английски они говорят?

Маленько. Поймут, если постараетесь.

Вы-то говорите.

Я в школе проучился больше других.

Так, наверное, проще работу найти. Если знаешь английский.

Веслами на всех языках работать одинаково, мистер Ллойд.

Он нашел взглядом бухточку, забетонированный спуск к воде, пляж. У бухточки видны остатки домов, выше по склону, не у самого моря — горстка домов поновее, с дверями ярких цветов и серыми черепичными крышами. Еще видны ослы, на поле у берега.

картины острова: вид из карраха

Волна ударила в борт, швырнула в сторону. Лодочники заорали друг на друга.

Держитесь, мистер Ллойд.

Волна хлестнула с другой стороны. Лодочники поднялись с мест, опустили весла поглубже, плечи, шеи и лица напряглись. Ллойд вцепился покрепче, втянул голову в плечи. Заорал на лодочников.

Я выйти хочу.

Они заорали в ответ.

Мы того и гребем, мистер Ллойд. Сэр.

Гребцы замолотили по воде, которая из синей стала серой, из тускло-серой — черной, поверхность и подбрюшье воды взбаламутились и перемешались, вздернули лодку на дыбы, принялись швырять ее с волны на волну — лодочникам было не выгрести против водного напора, весла могли лишь удерживать лодочку в этом кручении, мешать ей перевернуться.

Ллойд шлепнулся в чрево лодки, в грязную стоячую воду, рюкзак все еще на коленях, пальцы так и вцепились в борта. Они видел, что из домов на утес выбегают мужчины и женщины. На дорожку, что ведет к бухте. Налетел вал, подмял его под себя, промочил грудь и голову

плот Жерико

чертов каррах Ллойда

Его в третий раз вырвало, желчь и желтая пена потекли по груди на рюкзак, чаек не заинтересовали. Он вытер рот о плечо пиджака.

Терпеть не могу эти долбаные лодки.

Заорал на лодочников.

Пошла она на хрен, эта лодка.

Они были заняты: смотрели на скалу, врезавшуюся в океан, рассекшую, разъявшую, раздробившую воду, которая теперь швыряла лодку из стороны в сторону, с носа на корму, на шеях у них вздулись артерии и вены — гребцы пытались развернуть лодку к старикам и женщинам, махавшим со спуска к