— Они нас догоняют! Вы не позволите им схватить меня? Не позволите меня сжечь?

— Такого удовольствия они не получат, — угрюмо произнес Леон.

Он обернулся и увидел двух всадников, плащи которых взметнулись от ветра, когда они миновали последний поворот дороги и пустили лошадей в галоп. Гривы их развевались, блестящие от пота шеи вытянуты вперед.

— Милостивый Боже! — зашептала Мариетта, еще крепче сжимая талию Леона. — Быстрее! Быст-ре-е!

Леон выругался. У него не было возможности уйти от погони. Его лошадь прошла за этот день уже много миль и отдыхала совсем недолго, а у преследователей кони были свежие. Дорога внезапно пошла вниз, впереди заблестели струи бегущей воды. Леон пригнулся в седле и поддержал голову животного. Лошадь умерила неистовый галоп, задержалась на самом краю стремительного потока и одним сильным прыжком перескочила на противоположный берег. Леон выиграл несколько минут, пока лошади преследователей, соскользая и с шумным фырканьем шарахаясь из стороны в сторону, добирались до потока. Обозленные всадники не без усиленных понуканий и ударов по крупам животных все же принудили их преодолеть преграду. Погоня возобновилась.

Леон чувствовал, что его лошадь замедляет ход. Топот копыт становился все громче — всадники настигали беглецов, — и наконец совсем близко прозвучал грубый окрик:

— Вот она! Хватай ее! Скорей!

Леон мрачно усмехнулся. То не был голос человека, привычного к сражениям. Мокрая от пота лошадь была уже совсем рядом, а рука в перчатке вцепилась в Мариетту, пытаясь сбросить ее на землю.

Она закричала, из последних сил стараясь не разжать руки, которыми цепко держалась за Леона. Обе лошади остановились бок о бок, и преследователь, не сумев стащить с седла Мариетту, ухватил под уздцы коня Леона.

Леон нанес противнику удар с такой силой, что едва не выбил руку ее обладателя из плечевого сустава. Раздался крик боли, и тогда второй всадник попытался напасть на Леона с другой стороны. Краем глаза Леон заметил, что крепко сложенный мужчина, перегнувшись с седла, пытается расцепить руки Мариетты. Почувствовав, что ее хватка слабеет, он был вынужден осадить коня, и тот остановился на скользкой почве.

— Эта девка — ведьма! — проорал ему в лицо обладатель перчаток, в то время как его более сильному компаньону удалось перетащить кричащую Мариетту на свою лошадь.

Неспокойный и даже опасливый тон голоса явно показывал, что он был бы до крайности рад, если бы Леон сослался на неосведомленность и продолжил свой путь без дальнейших хлопот. Леон обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как схвативший Мариетту здоровяк запустил одну свою мозолистую лапу в кудрявые волосы девушки и выдирает с корнем целые пряди, а другой такой же лапищей шарит у нее под изорванным платьем.

Леон, с трудом овладев собой, обратился первым делом к менее сильному на вид противнику.

— Ну и чертовка! — произнес он с наигранным удивлением и подъехал к нему поближе.

Тощие плечи мужчины заметно расслабились.

— Что верно, то верно, месье, а вас мы больше не побеспокоим.

Леон улыбнулся в знак согласия и со всей силой своего шишковатого кулака нанес тощему всаднику удар в живот.

С выражением чудовищного изумления на физиономии тот начал хватать воздух широко разинутым ртом, а потом свалился на сторону, и ноги его запутались в стременах.

Изрыгнув проклятие, второй малый напал на Леона сзади; обхватив его за шею мускулистой ручищей, он надавил ему на горло. Полузадушенный, Леон нанес здоровяку удар локтем в живот, который, похоже, был сделан из железа.

Тщетно пытаясь дотянуться до своей шпаги, Леон чувствовал, что глаза у него лезут на лоб, а язык зажат между зубами. И тут Мариетта соскочила с лошади и со всей силы укусила нападавшего за бедро.

Всадник заорал от боли и ослабил хватку. Леон поднял руки, в свою очередь, вцепился в бычью шею противника, рывком стащил его с седла и швырнул на землю. Послышался глухой удар; Леон ринулся вперед, ухватившись наконец за шпагу.

Он запоздал всего на несколько секунд: его враг успел вскочить на ноги и бросился на него, словно бешеный бык.

Мариетта увидела, как чудовищный кулак ударил Леона в грудь, услышала сдавленный стон своего спасителя, отброшенного назад. Потом противники сцепились в схватке, шатаясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Лошади неистово ржали. Мариетта заметила, как второй всадник, ухватив одну из них под уздцы, уводит лошадей в сторону. Увидела она и шпагу в руке Леона; увидела, как его враг взбрыкнул ногами, утратив равновесие. И почти тотчас оба участника поединка оказались на земле, продолжая борьбу и барахтаясь в грязи, словно два диких зверя. Лицо у Леона было мокрым от пота, из раны на лбу текла кровь. Он встал наконец на ноги, но вид у него, как показалось оцепеневшей от страха Мариетте, был совершенно беспомощный. Всхлипнув от ужаса, она увидела, как снова тянутся к горлу Леона мускулистые ручищи великана, как хищно шевелятся толстые пальцы…

Леон нанес удар коленом противнику между ног; тот, взвыв от боли, скорчился на земле, а Леон, вскочив на ноги, вонзил шпагу в дергающееся тело. Тяжкий стон, последний, с присвистом, вдох, и после этого только шумное дыхание Леона оглашало воздух. Он сунул в ножны окровавленную шпагу и пнул ногой безжизненное тело.

Почти немедленно за спиной у Леона послышалось яростное ржание. Все еще тяжело дыша, он обернулся.

— Думаю, продолжать не стоит, — произнес он, посторонившись. — Долгая прогулка охладит вашу страсть к разжиганию костров.

Полубесчувственный от страха мужчина спешился и уставился на Леона, словно кролик на лису.

— Ваш приятель больше пришелся мне по вкусу, — презрительным тоном заговорил Леон, в то время как мужчина опасливо пятился от него. — Он по крайней мере имел смелость вступить в бой. — Он обратился к Мариетте: — Вы какую лошадь предпочитаете, гнедую или чалую?

— Гнедую, — ответила та слабым голоском.

Он улыбнулся и подержал для нее стремя.

— Я считаю, что остаток ночи и утро этот малодушный трус потратит на то, чтобы дойти до Эвре. Пожелаем ему удачи. Она ему понадобится, это уж точно. Я слышал, что охотники за ведьмами считаются особым деликатесом у волков.

Стон ужаса вырвался из уст злополучной жертвы его остроумия. Леон рассмеялся, вскочил в седло и взял в руку поводья не только собственной, но и свободной от всадника лошади, дабы увести ее с собой.

— Теперь мы в безопасности? — спросила Мариетта, когда он хлопнул по крупу ее коня, побуждая к движению.

Мариетта оглянулась через плечо. Дорога была пустынной, если не считать понурой фигуры охотника за ведьмами, которая одна только и двигалась на фоне застывших в ночной дреме деревьев с листвой, посеребренной лунным светом.

— Да. — Красиво очерченные губы Леона раздвинулись в улыбке. — А у вас были сомнения на этот счет?