Бедная?

Скорее невезучая. Прикусив мизинец – это всегда помогало сосредоточиться, – Кэри бросила быстрый взгляд в зеркало и вздохнула.

Сумасшедший муж… что ж, ей приходилось иметь дело с сумасшедшими. И быть может, это тот, кто преследует Кэри во снах – она отказывалась вспоминать его имя, – мстит ей?

– Кэри, дрянная девчонка, – скрипучий голос леди Эдганг отвлек от размышлений, – что ты там возишься? Где мои капли? Тебе нельзя доверить и столь элементарного дела?..

И хозяйка у нее тоже сумасшедшая.

Сдавленно хихикнув, Кэри поднялась. Вдруг повезет и леди Эдганг, приняв капли, затихнет хотя бы на пару часов? Пара часов тишины и одиночества… разве так много Кэри просит?

И еще бы мужа такого, с которым не придется играть в прятки.

Она ненавидит эту игру.

Она вообще ненавидит игры.

В покоях ее величества было жарко.

Горел камин, облицованный белым камнем. Тепло исходило от стен, закрытых вишневыми шпалерами, от мраморного пола. Оно проникало сквозь тонкие подошвы атласных туфелек – их принесли Кэри вместе с платьем – и сквозь чулки, отогревая озябшие ступни. И Кэри с трудом сдерживалась, чтобы не подуть на руки.

Все-таки она замерзла…

– Какое очаровательное дитя. – Ее величество очнулись от дремы. – Подойди.

Кэри подчинилась и, остановившись на краю ковра, склонилась в глубоком поклоне.

– Очаровательное…

Голос королевы был холоден.

Да и сама она… Впервые увидев эту женщину, Кэри удивилась. И это королева?

Невысокая. Немолодая. Некрасивая.

У нее круглое одутловатое лицо с мягкими, поплывшими чертами и излишне белой кожей. Кэри не могла отделаться от ощущения, что само это лицо слеплено из мягкого воска. Немного тепла, и оно растает. Волосы ее величества имели неприятный желтоватый оттенок, и седина в них как-то очень уж бросалась в глаза. И одета она была просто, в темное, лишенное всяких украшений платье: ее величество пребывали в трауре, и не следовало забывать об этом.

– Встань. И подойди ближе. Наклонись, милая, дай на тебя полюбоваться. – Все тот же ленивый равнодушный тон. И влажное прикосновение пальцев к подбородку. – Девочка и вправду миловидна. Сколько ей?

– Пятнадцать, ваше величество, – ответила леди Эдганг.

– Маловато… но ничего.

Королева поворачивала голову Кэри влево и вправо, разглядывая.

Наконец Кэри отпустили, и ее величество обратили внимание на леди Эдганг. В тусклых глазах королевы мелькнула тень, но исчезла прежде, чем Кэри успела понять, что же эта тень означает. Ее величество молчали долго, и Кэри не знала, как следует себя вести.

– Мой сын надеется, что вы осознаете ненадежность вашего положения. – Ее величество поднялись. – И то, что дальнейшая ваша судьба, леди Эдганг, зависит исключительно от вашего благоразумия.

О Кэри словно и забыли.

– Мой род…

– Предал корону. – Ее величество взмахом руки велели замолчать, и леди Эдганг поджала губы.

Она злится.

И потом, вечером, сорвет злость на Кэри.

Так было и так будет.

– Поведение вашего сына и вашего мужа… – Шелестели юбки королевского платья, но голос ее величества пробивался сквозь этот шелест. – Поставили всех нас перед крайне неоднозначным выбором. К сожалению, мы не можем закрыть глаза на то, что произошло. Но нам не хотелось бы, чтобы столь древний род погиб.

– Он уже погиб. – Леди Эдганг не сдержалась.

– Еще нет. Пока есть эта милая девочка…

Королева обошла Кэри, и та сжалась. Сейчас эта мягкая некрасивая женщина отчего-то внушала истинный ужас. Кэри затаила дыхание. Ее поворачивали, наклоняли, вновь ощупывали, словно толстые пальцы ее величества способны были увидеть нечто скрытое от глаз.

– Сильная кровь возродит род Лунного Железа. – Ее величество убрали руку, и Кэри смогла дышать. – Мой сын нашел вам мужа, милая.

Тишина.

Надо ответить, но как?

– Правда… – Щелкнули пальцы, и Кэри вздрогнула. Она подняла голову и замерла, зачарованная взглядом. Глаза у королевы были блеклыми, безжизненными и в то же время невероятно притягательными. – Есть одно крайне неприятное обстоятельство. Ваш будущий супруг… несколько упрям. И не горит желанием связывать себя узами брака… с вами.

Ее величество отступили, оказавшись между Кэри и леди Эдганг.

– Оден вбил себе в голову, что женат на… альве. Но этот брак недействителен.

Кэри ничего не поняла.

– Мой сын желает исправить допущенную ошибку, и как можно скорее. – Теперь ее величество повернулись к леди Эдганг: – От вас же требуется одно: сделать все, чтобы воля моего сына была исполнена. Ясно?

Как?

Но, видимо, леди Эдганг знала ответ на этот вопрос. И, согнувшись в поклоне, она глухо произнесла:

– Да, ваше величество.

– Надеюсь, вы сумеете объяснить вашей воспитаннице, – при этом в голосе королевы скользнула насмешка, – как следует вести себя.

– Да, ваше величество.

– Замечательно…

Ее величество вернулись к креслу, корзинке с рукоделием и засахаренным фруктам. Впрочем, не прошло и минуты, как королева погрузилась в полудрему. И леди Брюнн, статс-дама ее величества, знаком велела удалиться.

Их не провожали.

А вечером Элоис, помогая Кэри приготовиться ко сну, щедро делилась сплетнями.

Будущий супруг Кэри был старше ее на двадцать лет.

И он четыре с половиной года провел в плену.

Он сошел с ума и влюбился в альву.

А еще убил брата Кэри. И Кэри, слушая жадный захлебывающийся шепот горничной, кивала, думая о своем: стоит ли сказать ему спасибо?

В холодной постели – Элоис, желая услужить, сунула в нее грелку, но та остыла и протекла – Кэри смежила веки, пообещав себе, что сегодня будет спать без снов. Но стоило луне заглянуть в окно, как Кэри услышала знакомый голос:

– Раз-два-три-четыре-пять. Я иду тебя искать.

Женщина сидела у камина, и пламя тянулось к ней, отблески его ложились на волосы, добавляя потускневшим прядям цвета, скользили по лицу. И женщина по-кошачьи щурилась, порой вскидывала руку, касаясь щек, на которых горел болезненный румянец.

– Жениться тебе надо, – проворчала она, убирая выбившуюся из поредевшей косы прядь. – А не со мной сидеть.

– Это позволь мне решать. Ешь. – Брокк закрепил на подлокотниках кресла переносной столик. – Доктор сказал, что ты должна поесть.