Зря он так мучился с детской, выкрашивая, да перекрашивая ее. У таких мужчин, как он дочери не рождались. Только сыновья.

Никита спал, переодетый бабушкой в пижамку. Во сне он так же, как и раньше причмокивал губками, а лежал в точности, как Гриша в те редкие часы, когда он позволял себе поспать, смешно сложив руки ладонями вверх у головы, будто он вовсе не спал, а сдавался на чью-то милость.

– Ты меня осуждаешь?

Вопрос Эвелины, устроившейся в кресле у кроватки с журналом в руках, прозвучал, как утверждение. И она была права: как мать я ее осуждала.

С осторожной нежностью я провела кончиками пальцев по пухленьким щечкам нашего с Гришей маленького чуда.

– Он же ваш сын, – шепотом ответила я, подавляя злость. Таким эмоциям не было место в детской.

Эвелина отложила журнал и, поднявшись из кресла, стала рядом со мной над кроваткой со спящим Никитой. Упавшие ей на лицо тени сильно состарили ее и сделали очень уставшей.

– А это твой сын, – вздохнув, также шепотом сказала она. – Мой внук. Мое будущее. Твое будущее. Гришино будущее. Разве не ради этого вы старались?

Я горько усмехнулась, вспомнив все наши тяготы. Старались…

Забавно, но сейчас они казались мне смешными, а главное, что все было зря: все мои слезы, всем наши метания, мои нападки, изнурительные размышления в стремлении выстроить логические цепочки и разгадать какие-то схемы.

Я верно чувствовала, что в личности третьего игрока было что-то настораживающее, но я и подумать не могла, что им окажется Коппель. Он, наверное, от души смеялся, все это время наблюдая за моими жалкими подергиваниями.

Закрыв глаза, я низко склонилась над Никитой. Если бы Коппель забрал его, я бы сошла с ума, но, как бы это не звучало дико, он оказал мне услугу, забрав Гришу.

Коппель правильно сказал, что Гриша был сильным и выносливым. И я знала, что Грише хватит силы, чтобы не позволить истязать себя и меня, и сделать все, чтобы спровоцировать Коппеля убить его, чтобы лишить рычага давления, но я также знала, что Гриша слышал меня: слышал, как я сказала, что приду за ним.

Конечно, в моем положении подобные обещания были на девяносто процентов пустышками, но я должна была хотя бы попытаться, а Гриша должен был продержаться, дав мне тем самым шанс спасти его. Спасти нас и наше будущее.

В мире, в котором мы жили, правили волчьи законы, и они гласили, что не было такого противника, которого нельзя было завалить. И вопрос был даже не в том, сколько времени было у Гриши, а в том, сколько его было у меня, чтобы это сделать.

Не взглянув более на Эвелину, я вернулась в гостиную и, как раз, вовремя: начальник охраны принес флешку с записями с видеокамер.

Это был крепко сбитый волк с наметившейся сединой на висках и очень спокойным взглядом, без усилий выхватывавшим все детали происходившего, но ни намеком не выдававшем беспокойства по этому поводу.

Конечно! Чего ему было беспокоиться? Его дело была сторона и даже если установят, что мотоциклисты выехали с территории двора, что было очевидно, ведь от ворот до перекрестка было рукой подать, то он просто разведет руками, мол, чушь: подобный сброд здесь не ошивается. И никто не опровергнет его слова и не докажет обратное.

Ну, а записи с камер, что он принес мне… Что ж, удачи в их получении!

Что-то мне подсказывало, что волк делал свою работу на отлично, иначе он не был бы начальником охраны дома, в котором жил наемный убийца и вдова бывшего хозяина города, по слухам его и заказавшая.

– Госпожа Ангелова! – вежливо поздоровался он, подтвердив мое предположение о том, что он знал, кем я была.

Я остановилась в полушаге от столика с ноутбуком, к которому Алеша подключал флешку, чтобы скопировать видео. Как же я ненавидела эту фамилию! Она просто преследовала меня везде, куда я бы не пошла, и где бы не оказалась!

– Как вас зовут? – сдержанно спросила я, взглянув на часы на экране ноутбука. Они тикали. Тикали… Тикали, бл*дь!

– Кирилл Александрович, – ответил волк, но не предложил называть его просто Кириллом. Да и с чего бы? Он мне в отцы годился.

– Кирилл Александрович, менты уже на месте?

– Как раз подъехали, – ответил он и, с пониманием посмотрев на меня, добавил: – Сюда им дороги нет, но мои ребята на всякий случай отслеживают ситуацию.

Мне на х*й не было нужно его понимание, как и его уверения, и я нетерпеливо заломила пальцы.

– Пасиб за помощь, – заметив мое раздражение, вставил Алеша и протянул волку флешку.

Последний верно понял намек и, откланявшись, ушел, оставив у меня смешанное впечатление, но думать об этом сейчас было не время, и холодными пальцами я коснулась гладких клавиш ноутбука.

– Уверена, что хочешь этого? – осторожно спросил Алеша, наблюдая за тем, как я нерешительно поглаживала клавишу пуска.

На самом деле я не хотела. Не знаю… Может, каким-то кусочком сознания я все еще не верила в случившееся и наивно верила, что Гриша вот-вот вернется. Если таковой кусочек и был, то его нужно было убить.

Два вдоха, один вдох, пуск.

Видео начало воспроизводиться, вспышками выстрелов отражаясь в моих глазах, звуками отпечатываясь в мозгу, делая дырки в груди и будоража самые темные уголки души, от которой я когда-то думала, что ничего не осталось.

Желудок свело до тошноты, и я до крови прикусила губу. Они зашли сзади, очень точно рассчитав так, чтобы попасть в поле зрение камер. Они знали о них и просто, и хладнокровно начали расстреливать всех. Мотоцикл Гриши перевернулся в маневре, но он поднялся. Без боя не сдавался, как и Серый.

Я видела, как последний медлил. Не хотел оставлять его, но оставил. Обойма автомата опустела, и Гриша вытащил пистолеты. Потом он упал на колени. Ублюдки стреляли по ногам, чтобы он не убежал, хотя мой Гриша никогда бы не стал убегать. И он боролся, даже когда его грузили в машину, грубо сорвав с него шлем, который уже знакомый мне волк-брюнет демонстративно расстрелял на камеру.

Я захлопнула ноутбук и под пристальным взглядом Алеши прошла за своим телефоном.

Гудок, гудок, еще гудок…

– Кира?!

– Привет, Миша! – Мой голос на удивление прозвучал спокойно. – Надеюсь, я тебя не разбудила?

– Детское время еще не закончилось, – весело пошутил он, но тут же насторожился: – Что-то случилось?

– Сможешь заехать ко мне утром?

Я проигнорировала вопрос и взглянула на Серого, так и не свалившего восвояси, и маячившего в гостиной, как подбитое привидение все с той же тряпкой в руках, с которой он по ходу не знал, что делать.

– Да, конечно! – сразу же согласился Миша, видимо, по-своему трактовав мою внезапную ночную просьбу. – Куда ехать только скажи, а то ты так как-то пропала… – с укором добавил он.