— Сжечь ведьму!

— Сжечь! — послышался гомон, однако, его перекрыла более сильная звуковая волна. Сначала я не поняла, откуда исходит звук, но, повернувшись, я увидела как из-за деревянной круглой арки, ведущей внутрь городка, выбегает свора разгневанных людей, одетых в самое разное одеяние.

По внешнему виду было понятно, что это простой люд — одежда самая обычная, такая же, как и у толчеи у помоста, в руках вилы, ножи, у кого-то деревянные кирки. По одиночке они не представляли угрозы — дородные дюжие неповоротливые мужики не смогли бы совладать с бравыми красно-белыми кителями — однако, огромная масса смела практически все на своем пути.

Я стояла на помосте и видела, как люд сражался с кителями и побеждал. Черноволосый незнакомец исчез, предварительно пару раз мелькнув в толпе — он отражал удары со всех сторон, но вскоре я его потеряла из виду. Палач смылся моментально, прыгнув в ближайшую подворотню сразу за фруктами. Я же осталась словно раненый зверь в клетке — привязанная металлической цепью к колышку — я не могла отойти ни на метр. Мне оставалось лишь ждать своей участи.

Вдруг один дородный детина из толпы с измазанным кровью лицом обратил на меня внимание. Словно в замедленной съемке, я видела как он поднял глаза, затем руку с топором, после чего тут же понесся на меня. От страха я закричала и закрыла лицо руками.

Глава 2

— Эй, мисс, вы Люку Бурого знаете? — мрачный детина склонился надо мной, и я почувствовала страшную вонь пота и грязи, сдобно приправленную медным запахом крови — возможно, не его.

Медленно я убрала ладони и взглянула на него. Он нависал прямо надо мной, словно грозовая туча, и разглядывал декольте. В каком-то безумном порыве я постаралась запахнуться поплотнее, на что он заржал:

— Не стесняйтесь. Чего я там не видел! — и тут же добавил, — а пойдемте со мной, госпиталь Святого Мартина даст вам чашку горячего супу и краюху хлеба. Вы совсем видимо изголодались, они перед казнью никогда не кормят.

Мужик поднял топор прямо надо мной и я подумала, что сейчас он отрубит мне ногу, однако, ломик пришелся аккурат по металлической цепи. Та, взвизгнув и изрыгнув сноп искр, рассыпалась на несколько звеньев. На ноге все еще оставался металлический остов, но я могла с ним перемещаться, во всяком случае, мне не нужно сейчас умирать, а это уже хорошо!

Я повернулась к детине и в сердцах крикнула:

— Спасибо тебе от души!

Он кивнул и бросил:

— Давайте я помогу, мисс. Здесь вам не место!

Он подхватил меня за талию и помог спуститься с помоста, оттолкнув дерущуюся парочку, одним из которых был знатный господин в цветастом котелке. Это был тот самый мужчина, который пять минут назад стоял в толпе и собирался развлечься моей казнью. Мужик, с которым он дрался, ловко нанес ему по голове удар ломиком и месье упал. Я же отвернулась, не желая видеть подробности, лишь прошептав: “Боже, в какую мясорубку ты отправил меня, Лохински?!”

— В первый раз попадаете на побоище? — усмехнулся мятежник, услышав мой бубнеж.

— Да, — честно призналась я. — Я вообще не желала этого всего видеть.

— Такая жизнь. Сегодня ты живешь, а завтра умираешь, — философски произнес он.

До арки оставалось несколько шагов, мы нырнули внутрь и очутились в узкой улочке между двух высоких беленых заборов. Тут и там были раскиданы корзины с фруктами — торговцы в спешке убегали. Кое-где полусидя или лежа валялись раненые и убитые. Слышались стоны.

— Давайте-ка уберемся отсюда быстрее, — сказал детина. — скоро здесь будет куча гвардейцев. Они никого не пощадят. А Люка Бурый поможет спрятаться.

Последние слова детина пробулькал, и я в удивлении оглянулась на него — как вдруг стрела прошелестела прямо возле кончика моего носа и ушла в стену, отрикошетив от нее. Детина широко раскрыл глаза и успел прошептать умирающим голосом: “Беги”, как еще одна острая палка вонзилась ему в спину и он упал, похожий на дикообраза — в спине у него уже торчало две стрелы.

Я оглянулась, посмотрев наверх. Тот самый зеленоглазый демон! Он стоял на верхушке и целился прямо в меня. Его лицо было измазано сажей, а на щеке виднелась кровь, но глаза также блистали зеленым огнем. Когда я отбывала наказание в тюрьме, то Томка учила меня всяким интересным приемам — например, нападению, обороне, а еще она научила меня как быстро ориентироваться в драке. И сейчас я просто готова была целовать ей ноги, ведь не успела эта зараза выпустить в меня стрелу, как я скоординировалась, словно заправский ниндзя, и перекатилась в сторону. Стрела попала в брусчатку, вновь отрекошетив в мою сторону.

— Ты что делаешь, идиот? — со страхом завопила я. — Я тебя прирежу, гад!

Однако, напыщенный индюк улыбнулся и вновь достал стрелу, вложил ее в тетиву. Видимо, с луком он умел обращаться не так хорошо, как с мечом, потому что у меня была секунда, чтобы доскакать до круглого поворота и укрыться за ним. Напоследок я показала ему средний палец.

— На, вот! Держи, на! Как тебе такое? — впрочем наслаждалась я своей победой не слишком долго. Мерзавец выпустил стрелу и она вновь прошелестела мимо меня, на этот раз задев палец. Я тут же прижала его к себе и скривилась от боли.

— Что, куропатка, получила? — закричал он победно, увидев нанесенный мне урон. — Беги, беги. От меня не убежишь.

Мне хотелось сказать ему многое, но время поджимало. Мой спаситель говорил, что скоро сюда прибудут гвардейцы и мне следовало бежать. Бросив гневный взгляд на черноволосого, я шмыгнула в небольшие заросли. И вовремя — тут же со всех сторон послышался топот копыт — на место сражения прибывала королевская кавалерия.

Прошло, наверное, часа два, или три, пока все успокоилось, а главное мое сердце перестало стучать как сумасшедшее. После того, как я вбежала в заросли, минут пятнадцать я продиралась через них, будучи уверенной, что зеленоглазый демон гонится за мной по пятам, чтобы убить. Я бы неслась и дальше, если бы не дерзкий пенек, который скрывался под листвой. Через него-то я и перелетела словно птица, плюхнулась на землю, больно при этом ударившись ребром.

Прошло несколько минут, прежде чем я решилась на глубокий вдох и перешла из скрюченного положения в относительно прямое. Я доползла до ближайшего дерева и оперлась на него спиной. Надо мной проплывали голубовато-серые