хранились наши сумки с одеждой и прочим — всё то, с чем мы приехали из гражданской жизни на абитуру.

Старшина нашего курса — сержант, поступивший к нам из армии — уже был на месте. Неплохой парень, Дима Картошкин. Атлетичный, светловолосый, серые глаза немного навыкате. У него тоже не было ни особенных связей, ни выдающихся материальных возможностей, а взяли его потому, что на курс нужен был такой парень, который служил бы громоотводом для руководства и выполнял бы работу за офицеров — начальника курса и его зама. Должность собачья, но Дима с готовностью принял правила игры. Амбициозным был тогда, хотел учиться, карьеру строить… когда мы виделись в последний раз, он работал продажником в компании, которая торговала автомобильными дисками. И, кажется, был вполне счастлив.

Кроме него в каптёрке был Лёша Протасов — полноватый, с залысинами уже в юном возрасте, чем-то неуловимо напоминающий Эрика Картмана из «Южного Парка». Он активно рылся в вещах в поисках своей сумки. Наконец, нашёл искомое, и тут же, прямо на месте, начал переодеваться.

— Блин, ты бы хоть в палатку отошёл — сейчас ведь толпа будет! — сделал ему замечание Дима.

— Ничего! Успею! — возразил Лёша, действительно одеваясь очень резво.

Я обратил внимание на его одежду. Синие «Гриндерсы», настоящие «Левайсы», рубашка от «Хелфигера»… в то время я понятия не имел, что это за бренды и сколько они могли стоить. Наверно, это и к лучшему — такое знание могло стать настоящим испытанием для моей неокрепшей юношеской психики простого паренька.

— Всё, побежал! — сказал Лёша и выбежал из каптёрки, закинув на самый верх сумку, куда до этого успел запихать парадную форму и «комок» — повседневный камуфляж.

Я нашёл свою сумку. Достал одежду, едва сдержав грустный вдох. Когда-то эти вещи казались мне вполне нормальными. Куплены на городском рынке, у вроде бы проверенных продавцов, с обязательной примеркой на картонке. Безымянные джинсы из пачкающегося псевдо-денима, дерьмовые китайские кроссовки из кожзама, которые бы давно развалились, если бы я активно носил их эти месяцы. Разве что футболка была вроде вполне нормальной. Чистый хлопок, серого цвета. Ради интереса я посмотрел на ярлычок. Одна из ивановских фабрик — надо же, умудрились выживать каким-то образом…

Дима посмотрел на меня и подмигнул.

— Ты как, сегодня с возвратом? — спросил он.

— Не, — я помотал головой, — домой поеду.

— А, точно. Ты же вроде где-то в Подмосковье живёшь, так?

— Ага. В Егорьевске.

— Далеко ехать?

— Часа за четыре, думаю, доберусь, — ответил я. Хотя знал, что домой попаду только после полуночи, и не без приключений по дороге.

— Нормально, — кивнул Дима. — Только послезавтра без опозданий.

— Само собой, — ответил я.

Я не стал переодеваться в каптёрке, как Протасов. Вместо этого вернулся к палатке, где аккуратно, не спеша, сложил парадную форму в сумку. «Комок» я взял с собой — дома постирать успею. Потом переоделся и пошёл к общежитию за увольнительной.

Как я предполагал, народ к тому времени разошёлся. Снегирёв — между собой мы его называли Кэп — уже начал праздновать, поэтому сунул мне листок, едва взглянув в мою сторону. Я кивнул в знак благодарности и направился в сторону КПП.

На остановке возле учебного центра была толпа. Автобус по расписанию должен был появиться десять минут назад. А ещё через пятнадцать минут должен был быть следующий. Только автобусов не будет, вообще. На местной автоколонне случилась какая-то крупная авария, и маршруты в пятницу вечером остались без обслуживания. Это я узнал позже, когда вернулся из увольнения.

Так что тем ребятам, кого не встречали на машинах, в тот вечер пришлось туго. Говорят, кто-то даже пешком шёл до ближайшей платформы электрички — «Чкаловской».

Я же тогда сразу сообразил, что единственный вариант выбраться вовремя, чтобы успеть до «домашней» электрички — поймать попутку. Денег у меня особо не было, но можно было договориться за бесплатно.

Я примкнул к группе таких же ребят. Мы прошли где-то с километр от остановки, когда на обочине остановилась фура. Водила — молодой усатый мужик — глянул на нас с сочувствием и спросил:

— Что, из учебки, да, ребят?

— Ага, — закивали мы, прикидывая, сколько человек сможет влезть в кабину.

Однако водила поступил иначе. Он заглушил двигатель, выпрыгнул к нам и направился в хвост фуры.

— Я порожний, — пояснил он. — Сейчас буду мимо Чкаловского проезжать. Могу до платформы подбросить, если внутри ехать не стремаетесь.

Конечно же, мы не стремались. Водила открыл задник фуры и жестом позвал нас запрыгивать внутрь.

Глава 2

Поездка не заняла много времени, хотя и придала остроты ощущениям: дорога была не в лучшем состоянии, а, учитывая, что обзора никакого не было, прыжки и рывки были совершенно неожиданными. Кто-то из парней умудрялся даже пиво прихлёбывать в таких условиях.

— Ты ж не из наших, так? — обратился ко мне черноволосый парнишка с задорными карими глазами.

Я его помнил. Пашка Малиновский. Из-за моей глупости и недальновидности после этой поездки в увольнение мы потеряли связь и больше не общались. Теперь же я собирался исправить ситуацию, помня, кто папа у этого пацана.

— Не-а, — ответил я. — А вы из прокуроров, да?

— Ага, — хохотнул парень, — у нас на рожах написано, что ли? Ты сам-то с какого?

— Зарубежной военной информации, — ответил я.

— О-о-о, спецура! — улыбнулся он. — Как звать?

— Саня, — ответил я, протягивая руку.

— Пашка, — представился он. — Ты сам-то дальше куда? В каком районе живёшь?

— В области, — ответил я. — В Егорьевске.

— Да ла-а-адно! — улыбнулся Пашка, демонстрируя крепкие белые зубы. — Вот так совпадение! Ну чего — значит, дальше вместе поедем!

Водила, как и обещал, тормознул нас возле платформы «Чкаловская». С электричкой мы разминулись буквально минуты на три. А следующую жать пришлось ещё час.

Парни сбегали за пивом. Я же пить не стал. Не только потому, что у меня вообще не было денег. Просто, дожив до своих лет, я на собственном примере усвоил, что здоровье — это ценный ресурс, который глупо разбазаривать по мелочам.

Многие закурили. И я вдруг почувствовал, что меня тоже неудержимо тянет затянуться. Так сильно, что аж голова кружится.

Я поднёс ко рту указательный и безымянный пальцы правой руки.