— Твою мать! — выругался Рюмин. — Жулье!

— Почему жулье? — беззаботно улыбнулась Настя. Согласно тесту она набрала максимальное количество баллов. Охотник. Ее глаза мерцали во тьме маняще и пугающе, как у дикой кошки. — Авария случилась по вине вороны!

— Сволочь пернатая!

— Подай на нее в суд.

— Откуда на шоссе острые обломки?

— Подумаешь, колесо пробил.

— Два! Оба протектора разом. Следы как разрезы! — Он хотел сплюнуть, в горле пересохло от волнения.

— Починят!

Настя подбежала к автомобилю, выудила походную сумку.

— Ты — зануда, Рюмин. Тебе жалко шин?! Клевое приключение! Прикинь, что мы будем рассказывать в Москве.

Она подошла к нему вплотную, взлохматила волосы. Ее кожа пахла лимоном, прикосновение рук вызвало сладкий зуд в животе. Пережитый страх трансформировался в похоть. Он поймал губами девичьи пальцы, возникла шальная мысль. Сделать ей предложение прямо здесь! Помимо бойцовского характера, Настя обладала великолепной женской интуицией.

— Я — девочка падшая, но трахаться тут не буду!

— Никто не собирался… — буркнул Павел.

Он взвалил сумку на плечо, убедившись, что паспорта, деньги и кредитные карты на месте. В багажнике остались чемоданы с тряпьем, угнать машину без боковых протекторов — задача непростая. Темный контур «ниссана», застывший на краю обрыва, выглядел жалко и беспомощно, словно хозяин оставил больного пса. Настя права. История будет иметь ошеломительный успех в Москве!

Чаще всего негативные ожидания не сбываются. Людям свойственно бояться вещей, которые не приносят вреда. Настоящая беда выглядит прозаично и скупо, как ветхая одежда в шкафу — выбросить жалко, носить стыдно. Драматический сценарий, разыгрываемый воображением, редко воплощается в жизнь. Рабочие оказались улыбчивыми, словоохотливыми ребятами.

— Там завсегда водилы колеса режут, — кивнул высокий парень. Ему было лет тридцать, он растягивал гласные и постоянно улыбался, не смущаясь черной прорехи на месте бокового клыка.

— Почему?

— Щебенка, колотый кирпич, уголок ржавый по дороге раскидан. Как с весны дорогу грязюкой размыло, ремонт идет…

— Не заметил я щебенки!

— В темноте и черта лысого проглядишь, — поддакнул напарник, приземистый смуглый мальчишка лет восемнадцати. — Говорите, две боковые шины зараз?

— Реально две…

В освещенном помещении мастерской Павел почувствовал себя немного спокойнее. Настя уселась на единственный приличный стул и беззаботно закурила, изучая глянцевые плакаты с девицами на стенах. Щербатый без малейшего стеснения пялился на оголенные ноги москвички.

— Оба протектора по правому борту.

Павел попытался отвлечь внимание рабочего от Настиных прелестей.

— Шо по правому, шо по левому, все едино, — важно заметил паренек.

— Поможете?

— Эвакуатор нужон!

— Сам знаю, что «нужон»! — раздраженно ответил Павел. — Звонил в техпомощь, обещали прислать к шести утра.

— Хряку надо звонить! — Щербатый достал из рабочих штанов старинный сотовый телефон, нажал кнопку вызова. — Хряк поможет.

Настя докурила сигарету до фильтра, толчком ногтя пульнула в громоздкий чан, наполненный пустыми пластиковыми бутылками и промасленной ветошью. Чернявый парнишка проследил за полетом окурка. Рабочие скучали. С какой целью в местной глуши была открыта мастерская по ремонту колес, оставалось загадкой. Все здесь выглядело в точности так, как и должно быть в шиномонтажной мастерской. В дальнем углу были свалены отжившие свой век шины, у стены возвышался массивный круглый стол с блестящим цилиндрическим штырем посередине. Примитивное сооружение, предназначенное для обнажения диска, именуемое «гильотиной». Рядом ожидал своей очереди балансировочный стенд. Работники были облачены в комбинезоны синего цвета, у щербатого по локоть были закатаны рукава, синела татуировка на предплечье. Латинские буквы S.P. Q. R. Павел хмурился, пытаясь вспомнить, где он мог видеть такую аббревиатуру.

— Хряк?! — заорал щербатый. — Здоровеньки булы! У нас тут москвичи кукуют, подсобишь?

Павел отличался хорошей наблюдательностью. Ткань рабочих комбинезонов выглядела как новенькая, ни следа мазутной копоти или дорожной грязи. Свежая побелка на потолке, приятного оттенка бежевая краска венчала бордюр. Так не бывает! Похоже на муляж шиномонтажной мастерской, какими их показывают в рекламных роликах.

Молодой паренек понимающе кивнул:

— Хозяйка на прошлой неделе ремонт сварганила. А нам вчера новую робу выдали.

— Я и гляжу, чисто у вас…

— Хозяйка шибко строгая, за порядком следит, — вмешался щербатый. — Опосля ремонта вы первые посетители. Место здесь не шибко людное. Хряк скоро будет.

— Браво! — хлопнула в ладоши Настя. — Передайте вашему хозяину сердечную благодарность за помощь.

Парни обменялись короткими взглядами. Это длилось мгновение, насмешливо дрогнул краешек губы щербатого. Черт подери! Он — неврастеник. Если они не покинут местную глушь в ближайшие пару часов, московского гостя придется госпитализировать в региональную психушку! На улице послышалось урчание мотора.

— Хряк приехал, — улыбнулась догадливая Настя.

— Он, родимый, — сказал щербатый.

На парковочную площадку подкатил эвакуатор. Из окошка высунулся водитель, стало понятно происхождение звучной клички. Мордатое, лоснящееся лицо чрезвычайно сильно напоминало рыло известного животного. Не хватало только розового пятачка, на его месте находился самый обыкновенный человеческий нос картошкой. В остальном сходство было поразительным.

Щербатый подбежал к машине, вскарабкался на подножку.

— Здорово, Хряк! Покажь москвичам, как ты хрюкать умеешь.

— Отвали, шпингалет, — добродушно улыбнулся водитель.

— Покажь! Ну, покажь!

— Уважаемый Хряк, — вежливо сказала Настя. — Порадуйте заплутавших путников. Продемонстрируйте мастер-класс.

— Телка просит! — завизжал от восторга молодой. — Давай, Хряк! Покажь!

Водитель забавно сморщил лоб, будто намереваясь чихнуть, и три раза кряду громко хрюкнул.

— Во дает Хряк! — залился восторженным смехом паренек.

— Клево получается, — уважительно сказала Настя. — Можно записать видео и выложить в «Ютьюб»!

— Куда выложить?

Павел стиснул потные ладони. Все происходящее напоминало низкобюджетный фильм в жанре артхаус.

— Вы транспортируете машину в мастерскую? — тихо спросил он.

— А на кой ляд я, по-твоему, сюда приперся? — грубо ответил Хряк. — Залазь в кабину, москвич!