— С вами все в порядке? — участливо спросила Рейна. Подскочила со стула, засуетилась, не зная, чем угодить.

— Будет, — коротко отозвалась Морриган, опираясь о стол одной рукой. Другой она неожиданно подхватила стоявшую на столе рюмку с наливкой и ловко опрокинула себе в рот. Вот так просто, не морщась и не брезгуя. Рейна на миг оцепенела, не зная, как ей реагировать на увиденное.

— Замерзла очень, — спокойно пояснила та.

— У меня есть шаль. Хорошая, теплая, — снова засуетилась Рейна. — Если возьмете…

— Не нужно, я уже ухожу.

Женщина поставила пустую рюмку на стол и уже двинулась к выходу, как вдруг почти у порога остановилась и снова заговорила:

— Вы должны знать, что вашей дочери благоволит бог Удачи. — Рейна смотрела на нее во все глаза и ловила каждое слово. — Ей повезло дважды. В первый раз, когда оказалось, что у нее есть способности начинающего мага. Хотя столь молодая кровь, увы, ничем бы ей не помогла. И второй раз сегодня. Я сделала ей один подарок. И ей хватило сил его принять.

Рейна растерянно заморгала, осознавая тот факт, что ей не дано понять этих сложностей. Кажется, гостья догадалась об этом по ее лицу и сменила тему:

— Вы уже делали магический расклад на пол ребенка? — Взгляд пронзительных глаз переместился на круглый, сильно выпирающий живот Рейны.

— Да, да, — торопливо заговорила та. — Здесь есть одна женщина. Она умеет. — Голос заметно потеплел, и впервые за последние дни она слабо улыбнулась. — Это будет девочка.

— Назовите новорожденную Бьянкой.

— Но… как же так? — Рейна была снова сбита с толку. — Ведь у меня уже есть одна Бьянка.

Морриган смотрела куда-то в сторону, будто и не слышала вопроса. Рейна заметила, что ее глаза стремительно темнеют, превращаясь в две черные бездны.

— Назовите, — отстраненно повторила она, прежде чем исчезнуть.

Бьянка открыла глаза и сфокусировала свой взгляд на выцветшей занавеске, сквозь которую слабо пробивался солнечный свет.

Такая редкость за последние дни. Настоящий подарок.

Оглядела тесную комнатушку, где все было на своих местах, все по-прежнему. Вот только сама она чувствовала себя иначе.

Бьянка никак не могла понять, что с ней не так, но едва заметная поначалу тревога с каждой секундой лишь нарастала.

А потом она вспомнила.

Страшной лавиной накатило все сразу — угольные глаза Чужеземца, его беспощадный приговор, поглотившая ее тьма…

Бьянка осознала, что уже и не надеялась увидеть этот мир.

Сдавленные рыдания вырвались глухим стоном пережитой боли, страха и отчаяния.

— Что, доченька? Где болит? — В комнату, запыхаясь, вбежала мать. Одной рукой она держалась за живот, другой приподняла и крепко прижала к себе дочь.

— Все хорошо, — слабо выдохнула Бьянка. — Теперь все хорошо.

Она отстранилась от матери, будто впервые вгляделась в ее усталое и такое родное лицо.

— Нигде не болит, — поспешно добавила она. — Простите, если напугала.

— Ну что ты, что ты. — Мать снова обняла ее и неожиданно разрыдалась громче и горестнее самой Бьянки. — Милое мое дитя, как же я счастлива, как счастлива.

Бьянка, слегка ошалевшая от столь бурных эмоций, потрясенно молчала. Матушка была строгая, сдержанная, и она не привыкла к проявлению чувств с ее стороны. Ласки матери все больше перепадали близнецам, хотя порой они были просто невыносимы.

— Мне нужно многое вам рассказать, — осторожно проговорила она, как только рыдания матери стихли. — Я видела… Чужеземца.

— Знаю, родная, не будем об этом.

— А еще… я вспомнила это вот только что! — Лицо Бьянки озарила блаженная улыбка. — Я видела Ангела.

Мать нахмурилась, спросила уже привычным строгим голосом:

— О чем это ты?

— Здесь была женщина! — уверенно и возбужденно пояснила девушка. — Я видела ее! Она вся светилась и что-то говорила мне. У нее были удивительные глаза.

Лицо матушки помрачнело, она встала и отошла к окну.

— Что ж, тогда и мне есть что сказать тебе, милая, — обреченно произнесла она, стоя к ней спиной. — Я счастлива, что ты жива, моя девочка. Но ты должна знать, что твоя жизнь больше не принадлежит тебе.

— Что вы такое говорите? — Сердце Бьянки испуганно екнуло.

— Это был вовсе не ангел, милая. Это была наша королева.

— Как вы могли поступить столь безрассудно, ваше величество? Ваш поступок не имеет названия!

Главный советник королевства Бриаль был ранней пташкой и потому аудиенции у королевы всегда добивался сразу же после утренней трапезы или даже до ее окончания.

— Может быть, «спасение невинной души» подойдет? — Морриган выгнула бровь дугой и посмотрела на своего собеседника свысока. Она восседала за огромным столом, уставленным блюдами с яствами на любой вкус, и не чувствовала желания отведать хотя бы одно из них.

Лишь только в распахнутые двери подобно вихрю ворвался ее оппонент, она поняла, что позавтракать в тишине и спокойствии сегодня, увы, не получится. Молчаливая и незаметная как тень служанка в черном платье и белом накрахмаленном фартуке от столь внезапного появления советника вздрогнула. Несколько капель ягодного морса, который она наливала королеве из кувшина, упали на ее безупречную форму. Служанка почтительно склонила голову, ожидая дальнейших распоряжений. Морриган устало кивнула, мол, ступай, разговору не нужны лишние уши, и та с поклоном удалилась.

И вот теперь перед взором королевы уже несколько минут метал молнии ее главный помощник.

Советник был худ, очень высок и первое впечатление всегда производил удручающее. Этакая каланча с длинными ногами и руками, которыми он беспрестанно размахивал. Крупный нос на худом вытянутом лице и копна пышных рыжих волос, которые вечно торчали в разные стороны, вводили в заблуждение всякого, кто видел этого человека впервые. Но именно он был вторым по важности лицом во всем королевстве.

— Вы даже не посоветовались относительно принятия такого опасного решения! — продолжал распаляться советник, беспокойно расхаживая вдоль стола.

— Ну, я все-таки королева. — Тонкие губы изогнулись в усмешке. — Присядьте куда-нибудь, окажите такую милость. Ваши беспорядочные движения начинают утомлять.

Мужчина опустился на ближайшее свободное место, подпер острый подбородок руками.

— А последствия? Вы подумали о последствиях?

Королева молчала. Длинные изящные пальцы сомкнулись на сочном экзотическом фрукте, завезенном в Бриаль накануне. Морриган не помнила его названия. Пальцы сжались сильнее, раздавив мягкий плод. Липкий густой сок заструился по руке. Морриган отложила испорченную мякоть, окунула руки в пиалу с водой. Насухо вытерла их и аккуратно промокнула губы салфеткой. Затем она встала из-за стола, медленно приближаясь к советнику. На лице ее играла сладкая как мед улыбка.