Впадать в панику было некогда. Собственно, мне не дали это сделать. Заговорили почти все разом, но часть слов пока осталась неизвестной:

— …он видит!

— …какой он…

— …можно его…

Разговоры прервала Альфа. Она стала рядом со мной.

— … я твоя… а это твой…

Коготь при этом указал на Бету.

— …это твой…

Гамма, как я и ожидал.

— …твоя… а ты — наш… Стурр..

Случается такое: в миттельшпиле соперник делает абсолютно неожиданный ход. Непредвиденный и явно опасный. И как раз это стимулирует перебор тактических и стратегических вариантов. К несчастью, это происходит не в каждой партии, но все же бывает. В данном случае потрясение с очевидностью стимулировало мозги.

Похоже, у меня есть имя: Стурр. Запомним. Второе: хозяева пещеры названы. Но это не их имена: те‑то я запомнил. Что же тогда? Родители, вероятнее всего, и брат с сестрой. А вот и вариантик. И куда лучше, чем в шахматах. Риска никакого, потому что неправильную догадку спишут на ребеночный слабый разум, а вот если угадаю правильно — это будет приличный бонус. К сожалению, артикуляция еще не отработана, но понять должны.

Я вытянул правую лапку в сторону Альфы:

— Ма!

Теперь в сторону Беты:

— Па!

— Б'а!

— Сес'а!

И все эти мгновения я тщательно отслеживал и запоминал реакцию взрослых. Ее только предстояло оценить.

Уже много позже, когда я стал понимать такого рода вещи, выяснилось, что «отец» пришел в восторг от столь умного отпрыска, брат с сестрой возгордились, а вот «мама» слегка испугалась.

Эта краткая беседа была весьма содержательной. Теперь я знаю: у моего Другого есть старший брат и старшая же сестра. Его эмоции я все еще чувствовал. Он очень любил всех. Он радовался всем. А моя личность такого позволить себе не могла. Сосредоточиться и слушать!

На этот раз кормление оставило двойственное чувство. Корм отрыгивался мне в пастишку. Мое земное сознание чувствовало, мягко говоря, неудовольствие от такого способа, хотя я прекрасно понимал все его преимущества. Драконыш во мне был в восторге. Он искренне почитал эту еду за самую вкусную и желанную на свете. Значит, придется сколько‑то времени терпеть.

После ужина я прикрыл глаза. Все подумали, что я заснул. Как бы не так! Спать, конечно, хотелось безумно, но еще больше требовался анализ увиденного.

Лапы у взрослых очень похожи на мои: большой палец не противопоставлен другим. То есть хватать, как это делают приматы, не могут. Такое и предполагалось. Значит, мечты о технологиях пока что таковыми и остаются.

И все же с техникой не совсем безнадежно: огонь‑то есть. Впрочем, драконы могут дышать огнем, если не врут легенды. Стало быть, разжечь костер не проблема. Но никаких посторонних предметов я пока что не заметил.

Крылья… хорошо бы посмотреть, как они расправляются. Не верю, что они только для красоты. По ним можно сказать многое. Я все же инженер.

А вот интересная деталь: зубы. Взрослые раскрывали пасти во время разговора, и я разглядел отчетливую специализацию: резцы, клыки и коренные. Для пресмыкающихся совершенно не характерно. У динозавров, в частности, таких не было. Вывод? Из того, что клыки выглядят внушительно, следует, что дичью они не брезгуют. Или рыбой. Возможно, что драконы вообще всеядны, как, скажем, медведи или собаки. А вот чистую травоядность можно смело исключить.

Что еще я упустил? А то, что спать хочется уже совершенно нестерпимо. С этой мыслью я и заснул.

Пробуждение было неприятным. Вместе с ним пришло отчетливое понимание: что‑то более чем существенное прошло мимо сознания. Некий ключевой фактор. Вместе с тем кое‑что стало понятным.

Тяжелая голова — да она потому тяжелая, что, как и у детей, отягощена вполне развитым мозгом. Ничего, тело растет и скоро сравняется с бестолковкой по весу. Вот тогда начну… ползать? Да, сначала ползать. А потом и ходить.

А какие еще выводы можно сделать из вчерашнего? Глаза ориентированы вперед, как у приматов. Следовательно, зрение бинокулярное. И если принять гипотезу, что драконы летают, то оно, вероятно, просто превосходное. Летунам без него нельзя. Далее? Окрас чешуи. Яркие цвета. Значит, драконы их различают — это тоже хорошо.

Слух оценить трудно, отставим в сторону. Вкус тоже. Равно осязание: пока не научусь перемещаться в пространстве, об это можно забыть. Перемещаться… может быть, перекатываться? Только надо это делать осознанно, иначе можно и в костер катнуться. А всем колобкам это вредно. Где, кстати, костер и зачем он вообще? Между прочим, ответ на второй вопрос очень нужен.

Холоднокровным костер без надобности. Им холод до точки замерзания большей частью нипочем. А тритонам так и ниже нуля по барабану. Вот теплокровным костер ой как потребен. Ну‑ка, проверим.

Я положил лапу на собственный живот. Теплое ощущение, что и ожидалось. А теперь на землю… стоп, земли‑то и нет. Есть некая подстилка из мелких веток и веточек. По всему видать, я теплокровный.

Следующие полчаса (примерно) я убил на попытки перекатываться. Долгое время ничего не получалось, но с момента, когда я догадался помогать себе хвостом, дело пошло на лад. В результате выяснилось, что пол в пещере холодный, а я очень теплокровный. Зато каждый последующий перекат выходил лучше, чем предыдущий. На относительно теплую подстилку я вернулся довольно быстро.

Следующая неделя прошла без сенсаций. Я догадался (по запаху), где в пещере находится отхожее место. Приятным открытием был слабенький ручеек, вытекавший из угла и уходящий через вход.

Наряду с отрыгнутой пищей мне стали давать мелкие кусочки рыбы. Это был лосось (по — моему, семга). Я отметил, что отец использовал магию огня, чтобы запечь добычу. Рыба пошла без соли, понятно, но я про себя подумал, что если диета станет полностью растительной, то соль превратится из пряности в настоятельную потребность.

Еще я отметил, что на груди и на животе у старших чешуя особенно крупная. А вот это наводило на мысли. Следовательно, защита спины менее важна, чем груди и живота. Если дракон бегает, то спина и бока — первые цели для атаки, это почти аксиома. Если представить себе полет… выходит, что при этом атаки следует ожидать снизу? Интересно, КТО же атакует драконов? Никого, кроме врагов — людей (включая магов, конечно) в голову не пришло. Вот мысль, вызывающая беспокойство.

Прикидывая свое положение так и этак, я понял, что понятия не имею о мерах. Человек изначально привык мерить длину, исходя из мерок своего тела. Фут, к примеру, или локоть. А мне из чего исходить? Выход я видел или в ознакомлении с мерами длины (попробовать раздобыть портновский аршин?) или, что скорее, надо посмотреть на людей сблизи.

И еще одна вертлявая мысль крутилась поблизости и не давалась в руки. Или в лапы. Или в голову. Все равно: не проходило ощущение, что чего‑то кардинальное, сверхважное я упустил.