Ему еще предстояло совершить свое величайшее достижение. Его ловких рук ждала самая большая афера за всю историю мировой преступности.

В ту ночь Джонни Торрио страдал от боли, но по прошествии лет он оглянется назад и вспомнит события этого дня как лучшее, что с ним произошло в жизни. Джей Ти увидит мысленным взором свой Эверест. И его посетит идея, как взобраться по извилистой тропинке на вершину. Как ни странно, если бы его не подстрелили, то взять вершину ему бы не удалось.

Глава 2. Продается запретный плод

«Организованная преступность — это раковая опухоль города. Она превратилась в глубоко укоренившуюся отрасль национальной промышленности», — Президент Линдон Б. Джонсон, 1966 год.

«Ни одна из 24 семей Коза Ностры не была уничтожена. Они только заняли еще более прочное положение и чувствуют себя в большей безопасности, чем когда-либо», — Президент Ричард М. Никсон, 1969 год.

Автоматная очередь, прозвучавшая на Клайд Авеню, вызвала громкое эхо. Спустя сорок один год, в 1966 году, ее отголоски достигли Белого Дома. Прошло время, и, по словам Сенатора Арканзаса Джона Л. МакКленнана, махинации преступников были признаны «величайшей внутренней угрозой для страны». По многочисленным свидетельствам, бомба замедленного действия была заложена в стычке на Саут Шор.

За уличной засадой последовали два события. Король отрекся от власти, и на трон взошел принц крови. Джонни Торрио потерял свой город, а Аль Капоне вместо него стал главой чикагских бандитов. Имя Аль Капоне знакомо многим. Люди неизбежно приходят к выводу, что его возвышение и перемещение на руководящее место стало самым значительным последствием кровавой бойни на Клайд Авеню.

Джонни Торрио

Однако тщательное изучение деятельности этих двоих в течение последующих лет говорит об обратном. Перестрелка стала поворотным пунктом на пути преступности не потому, что она возвысила Лицо со Шрамом[3], а потому, что Торрио создал видимость того, что уступил свои позиции.

Шрам! Сейчас это имя стало зловещим, вызывающим дрожь эпитетом. Репортеры, писатели и кинодраматурги воспользовались этим прозвищем для своих леденящих кровь историй. Капоне оставил после себя громкое имя.

Торрио, в котором не было ничего наводящего ужас, кроме энергичной деловой аббревиатуры «Джей Ти», оставил после себя Организацию.

Менее десятилетия спустя после того, как хирурги в больнице «Джеймс Парк» его заштопали, Торрио основал Систему, которая, несомненно, позволила ему занять главную нишу в Американском Пантеоне Дурной Славы.

Он основал Национальный Преступный Синдикат — Группировку. Картель, Комбинат, Организацию, Систему, Сообщество, Коза Ностра. Называйте его как угодно. Этот Синдикат до сих пор воплощает программу, разработанную Торрио и нацеленную на прикарманивание львиной доли добычи, полученной в результате легальных и нелегальных мероприятий национального масштаба. Ее размер, по оценкам Дж. Эдгара Гувера, составлял 28 миллиардов долларов.

Аль Капоне

Блестящее достижение со стороны учреждения, основанного бандитом для того, чтобы завладеть вниманием Белого Дома. В 1966 году Президент Джонсон призвал все правоохранительные органы предпринять согласованные действия, чтобы задушить детище Джей Ти, проект которого Торрио набросал в гостиничном номере, в Нью-Йорке, 32 годами раньше.

Первым, кто назвал голубоглазого толстяка отцом-основателем тайного Синдиката[4], был человек, принадлежащий к числу доверенных лиц. На Торрио указал пальцем Аб Релес, но прозвищу Малыш-Петля на Шею. Малыш знал, о чем говорит. Он был главой Корпорации Убийств, карательного органа Синдиката. Показания Малыша выдержали проверку в залах суда: на их основании семь гангстеров были приговорены к электрическому стулу.

У Торрио были все средства, чтобы стать мистером Большой Босс. Еще до того, как стало известно, что Торрио приютил всех бандитов под гигантским зонтиком, сведущие полицейские и криминальные воротилы называли его мозгом городских трущоб. Они нехотя признавали, что из всех закоренелых преступников у него был самый острый ум.

«Торрио был прародителем современных американских бандитов; самым умным из всех гангстеров», — сказал Элмер Л. При. начальник правоохранительного отдела Министерства финансов Вирджил В. Петерсон, бывший начальник полевого офиса ФБР, вышел в отставку в январе 1970 года после того, как он много лет провел на посту управляющего директора Чикагской Комиссии по преступности. Он называл Торрио «гением организационных решений».

«Чикаго Трибьюн» описала его как «преступника в мире бизнеса, который делает бизнесменов преступниками». Впоследствии Герберт Осбери, автор книг о преступном мире Нью-Йорка, Сан-Франциско, Нового Орлеана и Чикаго, вынес свое заключение: «Торрио был, очевидно, самым эффективным организатором криминальных сообществ невиданно широкого размаха. Он чуть было не стал мистическим „властелином умов“.

Биографии Капоне, Фрэнка Костелло и Чарли (Лаки) Лучано уже написаны. Торрио, как призрачная фигура, мелькает лишь на отдельных страницах. В этом нельзя винить историков; детективы и окружные прокуроры испытывали те же трудности при поиске его отпечатков пальцев. Из-за нехватки информации Торрио отвели проходные роли в жизнеописаниях людей, которые были стольким ему обязаны.

Костелло и Лучано последовали за его указующим перстом при формировании карательных органов; они расставляли стулья за столом Совета Директоров Синдиката, который он создал упорным трудом. Капоне вступил в высшую лигу криминальных авторитетов, работая рассыльным у Торрио. Он заработал свои эполеты под опекой толстяка. Лицо со Шрамом послужил хозяину другим образом. Капоне выступал в роли рекламного щита. Толстогубый, так называли его гангстеры, лишь отвлекал внимание от своего босса, что более чем устраивало Джей Ти.

Торрио был тщеславен по-своему. Когда полиция арестовала его за бродяжничество, он не смог сдержать своего возмущения, что с ним обращаются как с обычным преступником. Но, заметим, что Торрио публично выдал себя только один раз. Не без оснований считая себя королем-львом джунглей преступного мира, он довольствовался тем, что тешил свое тщеславие приватно, без свидетелей.

У него была, позаимствуем цитату, страсть к анонимности. Он избегает главенства подобно тому, как вор на узких улочках прячется от фар полицейских машин. Преступника, по его мнению, не должно быть ни слышно, ни видно. Поэтому, если вам почти ничего не известно о нем, не вините себя. Джей Ти хотел, чтобы так и было.

Торрио заслуживает портрета во весь рост, поскольку сведения о нем дают представление о том, как в Америке развивалась организованная преступность. Он воплощает в себе достижения отдельной криминальной личности: взлет из подвалов нищеты в пентхаус высших кругов большого города. Гангстер прошел путь от лакея чиновников до их хозяина. Перевернув эти роли с ног на голову, он оказал влияние на Таммани Холл[5], на республиканский и