оказался и Монк Истмэн. Жертв происшествия собрали для опознания заключенных, и один владелец магазина указал на Истмэна, сообщив, что этот человек его ограбил. Монк к своему ужасу понял, что угрозы Таммани стали реальностью. Он был приговорен к десяти годам заключения и сослан в Синг-Синг[14].

Келли попал в засаду, организованную оставшимися членами группировки Истмэна, и был серьезно ранен. Когда он поправился, то обнаружил, что его люди либо попали в тюрьму, либо пустились в бега. Поняв всю бесперспективность своего лидерства, Келли организовал союз старьевщиков и стал работать представителем профсоюзов, ведущим переговоры с предпринимателями.

Вскоре шестое чувство Торрио снова начало подавать тревожные сигналы.

У лейтенанта полиции Джозефа Петрозино было мощное телосложение, рябое от оспы лицо и непреодолимая ненависть к вымогателям. Впечатленный его подвижническим духом, комиссар полиции Теодоре Бингем позволил ему сформировать отряд не менее ревностных детективов итальянского происхождения.

Петрозино не удалось заставить жертв вымогателей дать показания, в отличие от чикагских горожан. Однако он не пал духом и был уверен в своей моральной правоте. Для суда у него не было достаточно доказательств. Он не мог рассчитывать на судебный приговор, но имел другие способы проучить бандитов. В полицейском участке Джозеф проводил опыты, изучая, насколько далеко голова преступника может отскочить при ударе об стену.

Узнав об этой процедуре, Торрио почувствовал, как его тело покрылось мурашками. Он закрыл глаза, представив себя в виде беспомощной груды тряпья, валяющейся на полу. Он знал, что сможет выдержать избиения. Но унизительность подобной сцены вызывала у него отвращение.

Однажды почтальон принес ему письмо, на котором стоял штемпель Чикаго. Вскрывая его, Джей Ти с любопытством посмотрел на подпись. Он знал, что у него есть дальняя родственница Виктория Колозимо, которая работала в той же области, что и он, но лично они никогда не встречались. Еще до ее брака с Джимом Колозимо ей принадлежало несколько публичных домов в Чикаго.

Он много слышал о ее муже. Люди, приезжавшие из Чикаго: проститутки, сутенеры, игроки, воры, — неоднократно упоминали его. Некоторые, невольно оглядываясь через плечо, как будто кто-то за ними гнался, рассказывали о его отваге. Они называли его Большой Джим, а также — Бриллиантовый Джим. Они утверждали, что говорить об огромных прибылях и сферах влияния в сутенерском бизнесе нужно именно с ним.

Кузина Виктория не сообщала подробностей, но подчеркивала, что дело, с которым она обращается к Торрио, очень срочное. Ее супруг попал в переделку, и они будут признательны, если кузен Джонни приедет в Чикаго и поможет им. Все расходы, разумеется, за их счет.

Письмо вызвало у Торрио положительную реакцию. Можно считать большой удачей, если такая крупная фигура как Бриллиантовый Джим, будет считать себя обязанной за оказанную услугу. Кроме того, учитывая, как складываются дела в Бруклине и Манхэттене, поездка на запад подвернулась очень вовремя.

Глава 4. Городок на фронтире — «Открыто круглосуточно»

Торрио сел на поезд, следующий в Чикаго, с парой книг в соломенном чемодане и с журналом подмышкой. Среди книг были «История Европы» и «История Америки». Журнал был свежим, последний выпуск. Хорошо осведомленный человек, как говорил Пол Келли. — это тот. кто знает свой мир и события, его сформировавшие.

В журнале «МакКлэйрс» среди других новостей он нашел репортаж журналиста из Нью-Йорка по имени Джордж Кибб Тернер о совершенной им поездке в Чикаго.

Рассказывая о квартале красных фонарей Первого округа, Тернер восклицал: «Общество здесь опустилось до уровня более примитивного, чем джунгли». Он подсчитал, что четвертая часть жителей округа, численность которых составляет 35 000 человек, «ведет беспутный образ жизни», а «одна треть местных женщин занимается проституцией».

Тернер составил поразительную финансовую сводку ежегодных инвестиций Чикаго в развлечения и игры: алкогольные напитки — $100 000 000, проституция — $20 000 000, азартные игры — $15 000 000. Жители Первого округа, по подсчетам журналиста, тратят около 90 % денег на ставки в азартных играх и на проституток.

Торрио бессознательно причмокнул губами. Он знал, что Первый округ — это вотчина Бриллиантового Джима Колозимо. Любопытно, как Большому Джиму удалось взобраться на самую вершину? Торрио хотел бы заглянуть в книгу, которая бы расставила по порядку события, сделавшие Чикаго центром продажи плотских удовольствий.

Но на книжных полках было невозможно найти подобного опуса. Его издание было недопустимо по существующим в литературе того времени этическим нормам. Однако со временем, осмотревшись на месте действия, Джей Ти сам сможет составить довольно точное представление об обстоятельствах, определивших облик Чикаго, и ему откроется удивительная история.

Подоплека этой истории видна с самого начала. В 1837 году был принят Устав города (в то время почтенному джентльмену Нью-Йорку исполнилось уже 184 года). Около 4000 жителей ютились на берегах Чикаго Ривер, в лачугах, каморках и в домиках, обшитых досками и служивших временными гостиницами. Этот город иронически прозвали Грязной Дырой Прерий, но также его называли Город-Бум и Город-Последний Шанс. Ободранный и захудалый, тем не менее, он появился в нужном месте и в нужное время.

Нация переживала первый период великой экспансии. Девственные земли запада и северо-запада манили искателей приключений, а Грязная Дыра была началом дороги, ведущей к новым горизонтам.

Лошади, которые тащили за собой фургоны, поднимали тучи пыли па проселочных дорогах, ведущих в город. Пакетботы, приплывавшие по каналу Эри и через Великие Озера, выгружали уроженцев Нью-Йорка и Новой Англии в чикагской гавани. Путешественники проложили кратчайшую дорогу в земельную контору, которую правительство открыло в Чикаго. Уплатив доллар двадцать пять центов за акр земли, они становились владельцами участков в Айове, Небраске. Миннесоте, Канзасе и Дакоте.

Потом переселенцы шли в магазины и покупали там грудинку, муку, табак, топоры и винтовки, покупали столько, сколько вмещалось в их повозки. Поскольку скваттеры[15] направлялись в пустыню, никто не знал, где и когда они снова смогут запастись всем необходимым. Искатели счастья останавливались на ночь в Чикаго. Многие из них были молодыми холостяками, и в сумерках у них неизбежно возникали мысли об одиноких ночах, которые ждали их впереди. Индейские мужчины, раздраженные тем, как власти раздавали их земли, вряд ли будут с ними особенно дружелюбны. Что уж говорить об индианках из местных племен!

В конце концов, они понимали, что будет просто обидно провести последнюю ночь в последнем, так сказать, оплоте цивилизации, закрывшись в собственном фургоне.

Их размышления были предсказуемы. Чикаго мчался на всех парах по прямой дороге к успеху. Ни одной скучной ночи! Грязная Дыра была Последним Шансом получить кое-что, помимо галет и