кислорода для нового вопля, но в комнату суетливо вкатилась тетушка в сером рубище.

– Как вы просили, госпожа! – Она замерла в полупоклоне, почтительно протягивая мне колокольчик.

В любой другой ситуации я бы оценила изящную вещичку, но сейчас мне было не до эстетства. Я вскочила, выбила колокольчик из рук женщины и, вцепившись в ее плечи, закричала бедняге прямо в лицо:

– ГДЕ Я?! КАК МНЕ ПРОСНУТЬСЯ?

– Так вы вроде уже… Госпожа… – лепетала та, испуганно тряся вторым подбородком.

– Я сплю! – рявкнула, но хватку все же ослабила. И повторила чуть тише: – Где выход? Я хочу домой! Пожалуйста!

– Простите, госпожа, но вам пока нельзя покидать замок. Без особого распоряжения повели…

– За… – я поперхнулась слюной и бессильно опустила руки. – Замок?! Какой, к чертям собачьим, замок?!

– Так я же все пытаюсь сказать, пытаюсь, а вы никак не изволите выслушать. – Тетушка обиженно поджала губы и принялась поправлять рубище. – Замок повелителя, конечно! Боги осчастливили вас! Вы станете сосудом для самого Араэна, первого дракона Белого Алебастра… Главы клана, между прочим! – И она приосанилась с таким видом, словно не несла секунду назад полнейшую околесицу.

– Это все розыгрыш, да? – Я прищурилась, осененная внезапной догадкой. – Пранк. Меня снимают. Где камеры? Лизка! Это твоих рук дело? – Крикнула я, оглядываясь в поисках маленького объектива.

Все вдруг сложилось воедино. Я ржала над Лизкой за ее любовь к фэнтези. Подкалывала подругу, которая тащилась от вампиров, оборотней и прочей магической хрени. Она обожала посещать всякие ролевушки, самозабвенно шила себе наряды ведьм и принцесс, а к Хеллоуину и дню Святого Патрика готовилась тщательнее, чем к собственному дню рождения.

Ну конечно! Лизка решила отомстить. Подговорила знакомую, нашла помещение… Вот же коза!

– Госпожа, вам следует позавтракать. И баня для вас уже готова. Повелитель планирует посетить вас уже к полудню. – Тетушка наблюдала за моими действиями с опаской.

Не вышла еще из образа. А она хороша! Играет до последнего. Интересно, Лизка ее в каком-то театральном кружке отыскала? И костюм… Сшит-то как! Все достоверно, хоть кино снимай. Так и быть, Лизка. Ты победила. Больше никогда не буду шутить над твоими увлечениями.

– Браво! – Я размеренно захлопала в ладоши. – Как бы сказал Станиславский: «Верю!» Просто каждому слову!

– Так я принесу ваш завтрак? – Тетушка очень достоверно изобразила смятение.

– Ладно, хватит. Это уже не смешно. Разыграли – и хватит. Я купилась. Так Лиза-то где?

– Лиза?

– Да прекратите уже этот цирк! – Мое терпение таяло, как сливочный крем на горячей выпечке. – Все. Я ухожу.

И я решительно направилась к двери, но женщина с удивительной для ее комплекции прытью преградила мне дорогу. Шаг влево – она уже там. Вправо – и снова она. С минуту мы играли во вратаря и футбольный мяч, а потом я психанула.

– Да пошла ты! – выплюнула сквозь зубы и побежала к окну.

Ни решеток, ни замков. Если уж не выпрыгну, то хотя бы позову на помощь. Рано или поздно я все равно доберусь до Лизки, и вот тогда ей точно не жить.

И я уже взялась за оконную ручку, но тут взгляд мой упал на пейзаж снаружи.

«Не может быть», – первая мысль.

«А-а-а-а-а!» – вторая.

И все. Полный вакуум.

Потому что о чем вообще можно думать, когда видишь вокруг заснеженные горы, а где-то там, далеко внизу, целый город, о котором тебе не рассказывали ни на одном уроке географии? Незнакомая архитектура. Остроконечные крыши, похожие на иглы, а вокруг – стена из белого камня. А главное – сама я при этом была в здании такой высоты, что рядом с ним Останкинская башня показалась бы курятником. И если бы я решила все же выпрыгнуть из окна… Лететь бы мне пришлось явно долго.

Пол покачнулся под ногами, дыхание перехватило, и я отпрянула от окна, вжавшись в стену. Версия с дурдомом уже не казалась такой нелепой.

Все было просто: я рехнулась. Мой воспаленный мозг издевается надо мной, показывает идиотские мультики. Бедная моя мамочка! Я медленно сползла на пол, уткнулась лицом в колени, и слезы бессилия полились, что твоя Ниагара.

– Ну что вы, госпожа! – Тетушка присела на корточки рядом со мной и сочувственно похлопала по спине пухлой ладошкой. – Радуйтесь. Скоро к вам придет наш повелитель. Такой шанс выпадает одной из миллионов!

– С ума сойти?.. – с трудом выдавила я, изо всех сил стараясь не завыть в голос.

Женщина – или плод моего воображения? – истолковала мои слова по-своему.

– А я о чем! – обрадовалась она. – Пойдемте, госпожа. Умойтесь. Я принесу вам завтрак.

Как оказалось, мозг психически нездоровых людей способен творить удивительные вещи. В моей новой иллюзорной тюрьме обнаружилась еще одна дверь. Или я выдумала ее только сейчас? Так или иначе, фантазия, в которой я очутилась, предусматривала все удобства. Шизофрения класса люкс. Звучит!

Дверь вела в миниатюрный СПА-комплекс. Назвать это помещение просто ванной было бы как-то оскорбительно. Потому что помимо собственно ванны на изогнутых лапках там располагалась широкая мраморная скамья и печь с раскаленными камнями. Стоило мне войти, как меня окутал влажный жар, а в ноздри ударил запах хвои. Только тогда я осознала, как же сильно замерзла.

Искушение было слишком сильным, и я решила все вопросы психотерапии и попытки самолечения отложить на потом. Повесила ночнушку на крючок, растянулась на скамье и блаженно прикрыла глаза, позволяя теплу проникнуть в каждую клеточку моего тела.

– А вот это правильно, госпожа! – раздался над ухом голос моей вездесущей надзирательницы. – Я хотела попарить вас после завтрака, но вы вольны делать, что пожелаете.

– Ага, только выйти отсюда не могу, – пробормотала я отрешенно.

То ли от жары, то ли от смертельной усталости мной овладела жуткая апатия.

– Зато можете выбрать масла! Мята, цитрусы, лаванда, хвоя… – До меня донеслось бряцание стеклянных пузырьков.

– Давайте хвою. Новый год на носу. И цитрус. Гулять – так гулять!

Вся эта дичь начинала меня порядком забавлять. Я ничего не знала о том, как устроено помешательство, но почему бы не поэкспериментировать? Может, я и вовсе смогу контролировать иллюзии! Сначала научусь управлять этой услужливой тетушкой, потом силой воли перенесу себя куда-нибудь на Мальдивы. Поди плохо!

– И массаж. Ног, – потребовала я, осмелев. – И спины. Разомните меня, как следует, мадам.

– Мадам? – женщина замерла с пузырьками в руках. – Вы обознались, госпожа. Меня зовут Даумра.

«Дура тебя зовут», – подумала я, но вслух ничего не сказала. Вежливость, чтоб ее. Даже плоду своего воображения толком нахамить не могу. Да и как хамить человеку, который месит твое тело, как тугое тесто? Руки у этой самой Даумры оказались на редкость сильными, будто она в свободное время только и делала, что скручивала ломы в разные загогулины.

Охнув и закусив до боли губу, я вцепилась в мраморную скамью. Ощущение было такое, словно еще чуть-чуть и в моей тушке не останется ни одной целой косточки. Ох, не это я имела в виду, когда просила размять меня, как следует!

– Не… надо… – просипела из последних сил.

– Еще чуть-чуть, госпожа. У вас тут зажато все. Надо расслабиться, чтобы семя повелителя проросло и дало всходы…

– Да что б вас… Тут еще и кружок юного садовода?

Отлично. Даже рехнуться по-человечески не могу. Сейчас меня заставят копаться в земле, а я это дело люто ненавижу. Вот есть у кого-то «зеленые руки» – ножку от табуретки в грядку воткнул, полил, и на ней уже колосятся всякие ананасы. Взять, к примеру, мою маму: как она в нашем-то климате на крошечном клочке земли умудряется вырастить целый овощной отдел супермаркета – уму непостижимо. А у меня один-единственный кактус в горшке – и тот сдох. Может, я сюда попала какой-то кармический долг отработать?

– Другое дело, – Даумра отстранилась, окинув меня удовлетворенным взглядом художника, только что дописавшего свою «Мону Лизу». – Вы теперь отдохните немного, завтрак уже в ваших покоях.

– А одежда какая-нибудь есть? – я приподнялась на локтях. – Там холод собачий…

Круглое лицо моей банщицы вытянулось, в бесцветных глазах мелькнул неподдельный ужас.

– Ох, да как же я это так… Во имя Южной, простите, госпожа!