— Приказываю…Кхе-х… Навигаторам-исследователям найти нам другую большую поляну для, ну это самое, для перевала. Чтобы… Ну вы поняли, покушать там, все дела.

Пока Жаргал разворачивал карту, а потом ронял ее, и потом опять разворачивал, Толя успел изучить ближайшую местность с помощью бинокля:

— Примерно в трёхсот метрах вижу симпатичную лужайку… Даже с пеньками!

— Продано! — Рома аккуратно стукнул кулаком по ладони. Он хотел сказать это громче, как в оригинале, но громкость — не его сильная черта.

Макс усмехнулся, а затем медленно невыразительно добавил:

— «…Человеку с необыкновенной бородой, и самым обыкновенным нигером!»

Толя оторвался от бинокля:

— Вау. С вашей актерской игрой я этот отрывок еле узнал.

Кто-то скромно хихикнул, после чего они все направились к симпатичной зеленой лужайке.

Лес усыплял колыбельной мелодией, постепенно наполняя всё вокруг нежными отрывками песен птиц. Баллады, пушистые и воздушные, плыли среди деревьев, отражаясь эхом от их могучих стволов. Возрождался оркестр. Оркестр расслаблял и успокаивал. Он становился идеальным средством для душевного восстановления после долгого стрессового дня.

Поляна оказалась действительно удачной во всех смыслах. Участники покрыли скатертью несколько пеньков и стали сервировать едой «стол». Жаргал выложил из фольгированного пакета на бумажную тарелку уже не теплые позы. Соня разлила свой морс по стаканам. Макс с Ромой сооружали двухуровневые бутерброды с колбасой и сыром. Толя выложил свои пирожки с мясом и рисом, а Костя положил большую упаковку сушеных мясных чипсов, коробочку орешков со сгущенкой и стал нарезать свежий огурец на походной доске. Кругляшки получались ровные и одинаковые.

— У тебя в глазу встроен огурецометр? — Жаргал удивленно смотрел на процесс нарезания.

Костя усмехнулся, и в этот момент нож съехал так, что следующий кусочек получился немного кривым. Костя остановился и замер.

— А нет, не встроен, — протараторил Жаргал.

Костя глубоко вздохнул и выдохнул, а затем, взяв этот неровный кусочек, быстро закинул себе в рот.

Толя помаячил руками Жаргалу, скрещивая руки перед собой, образуя четкий знак «стоп»:

— Пс-с!

— Понял, — очень тихо сказал Жаргал и отошел подальше к ребятам, расстилающим несколько ковриков для йоги вокруг пеньков.

Закончив нарезку, Костя присоединился к остальным, и путники наконец-то смогли приступить к перекусу.

— Боже мой… Как это вкусно! — Соня уплетала позу, попутно заправляя её соевым соусом. Капельки мясного бульона стекали у нее по подбородку, но она успевала поймать их салфеткой.

— Я предупреждал, — сказал Макс, смакуя позой тоже.

— Можно просто «амтатай», — уголки губ Жаргала мягко поднялись.

— Что, прости? — Соня успешно проглотила первую позу.

— Это по-бурятски «вкусно».

— А-а-а… тогда очень «амтатай», — Соня погладила себя по животу.

— Полный «амтатай», — тихо сказал Рома и хихикнул.

— Я не понимаю, зачем мы каждый раз несем свою еду на перевал, если очевидно, что позы — это самое лучшее, и на фоне них… — Толя глянул на свою выпечку, — Даже мои пирожки отходят на последний план!

— Очевидно, тогда Жаргалу придется каждый раз готовить… — ответил Макс с набитым ртом и внезапно остановившись, начал кашлять.

Соня молниеносно взлетела вверх и, подскочив к нему, стала отчаянно похлопывать его по спине. Она пыталась настолько интенсивно помочь, что казалось, её руки сейчас проникнут в его рот, чтобы извлечь застрявшую пищу. Но вскоре кашель Макса стал утихать, и он поднял правую руку вверх, давая понять, что ему лучше. Соня отошла от него, и в ее глазах бушевал страх. Все лицо исказилось почти что в глубоком ужасе.

— Сонь, всё хорошо, он просто поперхнулся, — Толя поднялся к ней и аккуратно обнял за плечи. Она прижалась к нему, укрывшись правой стороной лица в его поддерживающее объятие. Её глаза стали стеклянными.

Участники переглянулись между собой, но никто ничего не сказал.

— Спасибо, Соня, — откашлявшись, Макс встал, подошел к ней и тоже приобнял, — единственная женщина, которая обо мне заботится!

Костя усмехнулся и только открыл блокнот, чтобы сделать запись, как Макс сказал ему:

— Это не для протокола, господин хроникёр.

Соня постепенно успокаивалась. Присутствие Толи и Макса было как маяк в тёмной ночи, напоминая о том, что буря всегда проходит. Её дыхание, хоть сначала было рваным, со временем стабилизировалось. С каждым вдохом она отпускала свой страх, позволяя его тяжести раствориться в воздухе. Спокойствие возвращалось к ней.

Макс посмотрел на Соню, вежливо обращаясь с каждым выговоренным словом:

— М-м… хотелось бы, так сказать, на будущее предупредить, что нельзя стучать по спине, когда человек подавился. Это может спровоцировать падение куска еще глубже в горло.

— Д-да…прости… — сказала Соня, — я это знала вроде. Но почему-то все равно инстинктивно начала так делать…

— Нас так с детства еще учили, вот оно и отложилось в мозгу, — вздохнул Макс.

— Извините, что испортила всем аппетит, — скромно сказала Соня, уткнувшись взглядом вниз.

— Да ничего ты не испортила, точно говорю. Садись к нам обратно, — сказал Рома, и все утвердительно закивали, соглашаясь со словами.

Толя, Соня и Макс расселись по своим местам.

— Кстати, — Макс взял со «стола» мясную чипсину и покрутил в руках, — а вы знаете, какое популярное блюдо раньше было в экспедициях XVIII–XIX века?

— Мясные чипсы! — выпалил Жаргал.

— Слишком просто, — Толя покрутил головой из стороны в сторону.

— Этот продукт называется «пеммикан», — монотонно ответил Макс.

— Это как пекан? — поинтересовался Жаргал.

— Спасибо, что спросил, — медленно сказал Макс, — Нет, это не орехи. Пеммикан готовили из сушеного мяса, которое измельчали до состояния порошка, затем смешивали с растопленным жиром и иногда с ягодами.

Соня и Костя скривились, а Макс продолжил:

— После чего продукт упаковывали в основном в блоки и брали на длительные экспедиции. Он может храниться годами и оставаться питательной высокоэнергетической едой. Но изначально это была еда населения Северной Америки.

Жаргал дослушал, открыв рот, а затем с воодушевлением спросил:

— А сейчас его тоже берут?

— Сейчас тоже, но он уже не так популярен.

— Наверное, потому что не вкусно, — Толя дёрнул телом, —