образом, по прошествии двух месяцев такого положения дел достопочтенная мать мирзы и старые слуги не могли больше терпеть притеснений и препоясали чресла протеста. Некоторые из них, такие, как Вали Атка, Али Мухаммад Асп, Мирам, родственник Шах Вали, Масум Кабули, Сиюндук, Иди Сармаст и многие другие, объединились против сына Фазил бека и стали ждать удобного момента. Однажды вечером они выманили его с этой целью из дома и устроили пьяную пирушку в шатре, разбитом во дворе Чахал Ситун (сорокаколонной) диванханы. Вино лилось рекой, бокалы наполнялись и осушались до самой ночи. Между тем Абу-л Фатх несколько раз порывался уйти. Но участники пирушки удерживали его пьяной лестью. Этот обреченный11 пьяница не подозревал, что то был последний день его жизни. Когда наступила глубокая ночь и им овладел сон, [те, кто] сговорился пролить его кровь, обнажили мечи и вошли в шатер. Они убили его, и Мирам Бахадур, родственник Шах Вали, отрубил ему голову и насадил на копье. Его тело выбросили за стены крепости, и в Кабуле началось великое ликование. Когда Фазил бек узнал о судьбе Абу-л Фатха, то испугался и с помощью Мухаммад Санджара, который был сыном Хизр-хана Хазара и сын которого, Сикандар, стал зятем Фазила, собрал пожитки и хотел бежать в лагерь хазарейцев. Он отправился в путь, но несколько слуг мирзы, услышав об этом, последовали за ним. Они схватили его, привезли в крепость и предали смерти. После этого Шах Вали Атка стал верховным правителем Кабула. Вследствие собственной недалекости он наградил себя титулом Адил-шах12 и назначил Хайдар Касима Кохбара Хан-хананом, а Ходжа Хас Малика, евнуха, сделал Ихлас-ханом13. Из-за высокомерия и невежества раздавал титулы, которые цари жалуют своим друзьям. Собственными руками он готовил себе конец. Очень скоро бегим заподозрила его в подготовке мятежа и отправила в обитель уничтожения. Она взяла на себя бразды правления Кабулом и из разумных соображений назначила вакилом мирзы Хайдар Касима Кохбара, предки которого служили Его Величеству Гити-ситани Фирдус-макани и Его Величеству Джаханбани Джаннат-ашияни. Мы уже достаточно отклонились от нашего повествования в целях оживления рассказа.

187

Наконец, когда вести об изгнании Гани-хана и о плачевном положении дел в Кабуле были доставлены к возвышенному Двору, острый и проницательный ум Его Величества Шахиншаха узрел, что Муним-хан жаждет отправиться в Кабул. Он решил назначить его опекуном мирзы Мухаммад Хакима и послать в Кабул, дабы мог отомстить за своего сына и улучшить жизнь кабульцев, а также по достоинству оценить милость и мягкость Шахиншаха. Подчиняясь этому мудрому решению, Муним-хан, отправленный ранее против раджи14 Меоса, был отозван из Этавы и направлен на важную службу. Многие военачальники, такие, как Мухаммад Кули-хан Барлас15, Хайдар Мухаммад-хан Атка Беги, Шах Хусейн-хан Никадари, Хасан-хан, брат Шихаб-ад-дин Ахмед-хана, Таймур-хан Икка16, и другие смелые и выдающиеся люди получили туда назначения. Поскольку Муним-хан не оценил благодеяния Его Величества и не понял, сколь велика его милость, и так как он недостаточно знал кабульцев, то посчитал это назначение великим достижением и во всю прыть помчался в Кабул17, как только получил на то разрешение. И двигался быстро, и прибыл в Джалалабад. Он делал короткие привалы, так что к нему не могли присоединиться дополнительные силы, и не оказалось поблизости Мухаммад Кули-хана Барласа, правителя Мультана, имевшего большое войско. Когда бегим узнала о приближении Муним-хана, то держала совет с кабульскими военачальниками и решила, что необходимо собрать солдат и аймаков, чтобы те вместе с мирзой выехали навстречу Муним-хану, дабы битва прошла в Ламганате. Если они одержат победу, то ни о чем лучшем и мечтать нельзя, но если их постигнет неудача, 188 тогда они смогут присоединиться к племенам махманд и халил18, и направятся оттуда служить Его Величеству Шахиншаху, и пребудут под его защитой. В противном же случае Хан-ханан отомстит посредством всевозможных наказаний за своего брата, сына и племянника.

Когда Муним-хан достиг Дех-Гуламана19, пришли известия, что Иди Сармаст прибыл в Джалалабад и укрепляет его. Войска во главе

с Таймуром Иккой и Ходжа Киланом были направлены туда против Иди. Тот усилил крепость и вышел дать бой. На следующий день Хан-ханан двинулся на осаду Джалалабада. Тем временем пришло донесение о прибытии Мухаммад Хакима и кабульского войска. Джабар Барди бек20, некогда служивший Его Величеству Фирдус-макани и ставший дервишем, а ныне путешествующий с войском, был направлен к мирзе узнать, можно ли уладить дело мирным путем. Если нет, то решили назначить сражение на следующий день, ибо звезда находилась на горизонте21. Из передового отряда прибыл Таймур Икка и доложил, что численность противника невелика, и не стоит откладывать бой до завтра, так как враг может ночью уйти, и дело затянется. Хан-ханан в силу своего желания и в результате наущений Хайдар Мухаммад-хана, а также по причине любви обоих к Кабулу и высокого мнения о собственном мужестве склонился в сторону битвы. Тем временем был убит Ходжа Килан, командовавший авангардом. Мирза Хасан22, находившийся с левого фланга, не двинулся с места, а Какша-лы и другие отряды, располагавшиеся с правого фланга, также не исполнили свой долг. Абу-л Маали топчи [пушкарь]23, которого кабульцы наградили титулом Руми-хана, расположил фейерверк (гранаты?) вокруг своей лошади, и один заряд (тир) попал в Чалму Хисари и убил его. Поскольку из-за смерти Ходжа Килана люди пали духом, они бросили поводья и нетвердо держали ногу в стремени. Сражение произошло близ Чарбага24, у гробницы (мукам) Ходжа Рустама. Муним-хан потерпел поражение, явившееся карой за то, что он не сумел оценить оказанную ему милость, и наказанием за самонадеянность — худший из грехов человеческих. Некоторые люди проявили преданность и присоединились к кабульцам. Всё имущество Муним-хана было разграблено. Баязид бек25, один из приближенных сторонников Муним-хана, сообщает, что у того имелось 30 лакхов рупий в специях и товарах, и их разорили. Если бы враг не был так занят добычей, то Муним-хана самого схватили бы26.

Потеряв всё, Муним-хан отправился в Бикрам (Пешавар) и остановился там на несколько дней, не зная, что ему теперь делать. Наконец послал Яри Тавачи27 с донесением ко Двору, сообщая, что ему 189 стыдно являться перед возвышенным порогом. И надеялся, что ему

позволят отбыть в Мекку, дабы мог в этом священном месте очистить себя от грехов, а потом приехать и поцеловать [царский] порог. Так как из-за