Указанная провокация будет сопровождаться массированным идеологическим и информационным прикрытием с использованием подконтрольных Западу и Саудовским монархиям средств массовой информации. Активизация информационной войны наблюдается уже сегодня. Мы видим, что происходит скоординированное целенаправленное очернение политического и военного руководства Сирийской Арабской Республики, а также сознательное извращение роли Российской Федерации в урегулировании конфликта и борьбе с мировым терроризмом. Таким образом, дана отмашка на подготовку общественного мнения к грядущим радикальным шагам со стороны стран НАТО и антитеррористической коалиции на территории САР.

Также нет сомнений в том, что в случае успеха результаты масштабной спецоперации будут активно использованы для обострения внутриполитической обстановки в России с перспективой смены легитимной власти на марионеточное по отношению к Западу правительство. Это подтверждается активизацией легальной и нелегальной иностранной агентуры, неправительственных организаций, а также агентов влияния на территории РФ и ближнего зарубежья.

С учетом изложенного, считаю целесообразным организовать комплекс разведывательных и активных силовых мероприятий, направленных на пресечение провокаций зарубежных спецслужб, возложив проведение на силы специальных операций и оперативные службы ГРУ МО РФ.

Начальник ГРУ МО РФ

генерал-полковник С. К. Топилин».

У меня с детства отличная память, в более позднее время отточенная самыми жесткими специальными тренингами, которыми меня терзали не один год и продолжают терзать до сей поры. Так что текст документа, который мне продемонстрировал в своем просторном, исполненном в стиле хай-тек кабинете генерал-лейтенант Шабанов, намертво засел у меня в голове.

– Силы спецопераций – это, как я понимаю, моя группа? – спросил я в тот знаменательный день, ознакомившись с меморандумом.

– Не только, – туманно произнес заместитель начальника ГРУ.

Генерал Шабанов был моложав, с перечерченным глубоким шрамом лицом, очень крупный, с руками-клещами, похожий на предводителя шайки разбойников, хотя впечатление это где-то обманчиво. Нет, предводителем, притом авторитетным, он, конечно, был, но в душе являлся еще и философом, за что за глаза его прозвали Кантом – очень уж он любил долбить черепа подчиненных малопонятными цитатами великого пруссака.

– Но ты будешь на самом острие удара, – продолжил Шабанов.

– Как всегда, – кивнул я.

– Тебе доверяют, Глеб Павлович. У тебя репутация.

– Репутация нужна, чтобы облегчать жизнь. А не чтобы ее сокращать… Кроме смутных оперативных данных, есть что-то?

– Практически ничего. Эти сведения добыты потом и кровью оперативников нелегальной разведки. Отшлифованы аналитиками. Но мы не волшебники.

– А только учимся, – хмыкнул я. – Получается, зацепка одна – этот Плешивый.

– И ты его вытащишь за ушко на солнышко.

– Каким образом?

– У него некоторые проблемы с оружием и деньгами. Его старые спонсоры направили к нему группу поддержки – пару европейцев, араба и чечена, чтобы обговорить дальнейшее сотрудничество. Ты придешь вместо них.

– Это реально?

– Очень даже. Тут мы полностью контролируем ситуацию. Но грязную работу должен выполнить ты…

И вот привычный миг – старт на Чкаловском аэродроме. В одноэтажном деревянном здании хмурый подполковник проверил полетные списки, поставил подпись и дал «добро» на вылет. С оформленными документами я уселся в форд-фургон, в котором было тесно – там расположилась моя группа отпетых головорезов, а все оставшееся место заполнили баулы с формой, оборудованием, снаряжением, чехлы с оружием.

Машина закрутилась по бетонным дорожкам, петляющим между вздымающимися капонирами, за которыми располагались самые разные самолеты. Тут вам и белоснежные «Ту-204», и серые борта «Ан-72» с эмблемами военно-космических сил, и «Сухой-джет» с логотипом компании «Аэрофлот», и пузатый громадный «Ан-124» «Руслан», и совсем экзотические произведения еще советского авиапрома, названия которых мало кто знает.

Издавна аэропорт Чкаловский являлся военными зарубежными воротами России. Отсюда уходили борта в сторону дальних стран, где пылали войны или с кем у нас было военное сотрудничество. Афганистан, Египет, Ангола, Эфиопия – где только не побывала нога советского, а потом и русского военного советника, куда только не доставлялись смертоносные грузы. Недоброй памяти министр-мебельщик в бытность свою хотел по дешевке загнать этот аэропорт коммерсантам, но вовремя захлебнулся в бурных водах коррупции, поэтому в который уже раз я имел счастье именно в Чкаловском, ступив на аппарель «Ил-76», груженного военными грузами, протянуть полетный лист командиру экипажа и сказать:

– Ну что, извозчик, вези нас на отдых на юга.

И подполковник, которого я знал не первый год, в ответ зычно произнес:

– Доставим с ветерком, барин.

Я выстроил свою группу перед аппарелью. Это не только дань дисциплине, но и давняя традиция.

Мы прошли вместе огонь и воду. У каждого из них были имя, фамилия, отчество, семьи, квартиры, множество нитей и канатов, привязывающих их к обыденной московской суете. Но с этого момента у них нет ничего, кроме оперативного псевдонима и боевой задачи. Князь – мой заместитель, а также пулеметчик и медик. Рад – технарь, связист. Бек – минер и сапер. Утес – снайпер. Хотя деление это формальное – любой владеет всеми специальностями в полном объеме, но в чем-то каждый достиг совершенства. Все мы – это диверсионно-разведывательная группа «Бриз». Лучшая ДРГ Главного разведывательного управления Министерства обороны РФ – во всяком случае, мне по своей наивности очень хочется так считать.

Ребята вытянулись по струнке.

– Товарищи офицеры, мы отбываем в загранкомандировку для выполнения специального задания командования. Возражения, замечания, дополнения, самоотводы есть? – выдал я традиционную фразу, с усмешкой оглядывая своих орлов.

Естественно, ответом послужило молчание.

Каждый раз на бетоне этой полосы мы прощались с Родиной навсегда. Мы расставались с прошлым. С самими собой. Спецназер ГРУ в глубокой заброске в тыл врага перестает существовать – в карманах нет ни одной бумажки, ни одного предмета, который хотя бы отдаленно намекал на то, кто он, откуда. Засыпался – умри. Тебя уже нет. Ты человек без лица и имени…

«Без документов, без имен, без наций лежим вокруг сожженного дворца» – эти стихи про бойцов спецназа, взявших дворец Амина в Афганистане в 1979 году, относятся ко всем людям нашей странной профессии.

– Вольно, – скомандовал я. – Загружаемся на борт.

И вот моя группа, закрепив багаж, рассаживается на откидных сиденьях, идущих вдоль стенки в огромном гулком чреве самолета.

«Ил-76», получив «добро» диспетчера, вырулил на взлетку и свечкой взмыл в небо. Летчик – лихач, но ему позволительно, он лучший ас военно-транспортной авиации.