нахожусь. Оглядываюсь. Нет, это уже не та процедурная комната, это похоже на палату.

Почему я не помню, как сюда попала? Немогла же я так крепко спать?

Сонно моргаю, фокусируя взгляд. Осматриваюсь. Почему откуда-то тянет холодным воздухом и… сигаретным дымом?

Переворачиваюсь на другой бок, приподнимаюсь на локтях и поражённо смотрю на девушку, сидящую на подоконнике и курящую в окно. Я даже не знаю, что меня поражает больше, сигарета в её пальцах, или живот, который она небрежно придерживает рукой.

– Чего уставилась? – агрессивно подаётся вперёд девица.

– А зачем вы курите? – недоумённо смотрю на неё.

– Хочу и курю. Тебе какое дело.

– Но это же вредно…

– Кому? – хмыкает пренебрежительно. Соскакивает с подоконника, закрывает окно, идёт к своей кровати.

– Вам и ребёнку, – проговариваю шокировано.

– Мне – нет. А ребёнку… Мне пофиг, короче! – отмахивается.

– Но как же, – сжимается у меня внутри всё.

– Ой, только не начинай, а? Сю-сю, му-сю, пузико моё, ми-ми и прочее, – кривляется девица. – Я уже не дождусь, когда освобожусь от этого груза, – раздражённо добавляет, указывая на живот.

Я в шоке, что так можно относиться к своему ребёнку. Рассматриваю внимательно девушку. Молодая совсем, но сразу видно, что неблагополучная. Волосы, хоть и выкрашены разноцветными прядями, но грязные, неряшливые, одежда как будто не очень чистая, да и сама девушка выглядит неопрятно. Кожа пожелтевшая, синяки под глазами.

– Ну, чего уставилась? – опять раздражается девица.

– Как тебя зовут хоть, – решаю спросить.

– А тебе зачем?

– Да просто познакомиться хотела. Нам же вместе лежать, может, помощь нужна будет.

– Обойдусь, – хмуро буркает девица. Переводит на меня расфокусированный взгляд. – Галя меня зовут, – отвечает всё же.

– А меня Юля. Ты не хочешь этого ребёнка? – для меня это даже звучит инородно.

– Нет, не хочу, – с вызовом отвечает Галина. – На кой он мне. Я жить хочу, а не в какашках погрязнуть.

– А зачем оставляла тогда?

– Да знала бы я раньше, что такое ко мне прицепилось, – говорит с отвращением, – что-то бы придумала. Но там пиявка прошаренная. Долго себя не выдавала, а потом уже поздно было. Вот и пришлось…

– И что ты будешь делать, когда ребёночек родится?

– Я? Ничего. Вон, пусть государство делает. Нужно им демографию повышать, пожалуйста.

– Но как же малыш без родителей? – у меня в голове не укладывается. Он же маленький будет, беспомощный. Как его можно бросить?

– Да знаешь, есть такие родители, с которыми точно лучше не будет. А так, может, усыновит кто, может, и повезёт малышу.

На секунду мне кажется, что мелькает истинное лицо этой колючей, потерянной девочки.

Но циничная маска тут же возвращается на место.

Девчонка отворачивается, шелестит чем-то в своей тумбочке. Я приподнимаюсь и с ужасом вижу, как она вдыхает какой-то порошок. О боже. Никогда такого не видела. Это так страшно…

Девчонка заваливается на кровать, отворачивается к стенке, а я смотрю на неё поражённо. Господи, почему же так несправедлива жизнь? Для меня самой заветной мечтой было стать мамой, дважды судьба отбирала у меня надежду, и я каждый раз собирала себя по кусочкам… А кто-то беременеет случайно, им дети – помеха, неудобное обстоятельство, прицепившаяся пиявка, от которой они не знают, как избавиться…

Обнимаю опять свой живот. Мысленно прошу, чтобы крошка моя отозвалась, но она молчит, и мне снова становится до умопомрачения страшно. Мне нужен Даня рядом. Он один всегда умел меня вытащить из самых жутких депрессий, его любовь и уверенность, что всё у нас получится.

Он верил в нас как никто. Даже тогда, когда сама я сдавалась. Я не хочу думать о его измене. Я не справлюсь тогда. Я не знаю, что это было, монтаж, обман или что-то другое, но Даня не мог. Он ведь вернулся ко мне даже тогда, когда я сама хотела отказаться от него.

Это был самый тяжёлый момент между нами. После моего второго выкидыша. Я видела его любимые глаза, полные боли и разочарования, оттого что не получилось опять.

Нет, Дан не предъявлял претензий, не упрекал, поддерживал, но я видела, как ему больно. Он так хотел ребёнка… А я не смогла.

Я тогда решила, что не имею права делать его несчастным. Я сама его прогнала, меня тогда здорово сорвало, я наговорила ему кучу гадостей. Специально била по больному, чтобы оттолкнуть, чтобы он меня бросил и сумел открыть новую страницу в жизни с той женщиной, которая сможет подарить ему ребёнка.

И он позволил мне уйти. Но уже через пару дней ворвался в квартирку, которая досталась мне от мамы. Не стал слушать мои истерики, упрёки, он просто забрал меня назад. Сказал, что без меня жизни не видит, и ребёнок от другой ему не нужен. Много чего он тогда сказал, и я ему поверила.

И у нас получилось. Не сразу, конечно, многое мы прошли, но у нас получилось, и теперь я не могу потерять то, что выстрадала. Как после всего этого я могу поверить в его измену?

Телефон пиликает смской. Достаю его, оповещение, что мой муж появился в зоне доступа.

Тут же набираю его номер. Сердце колотится, мне нужен рядом муж. Только он сможет вдохнуть в меня уверенность и спокойствие, даст сил преодолеть всё.

– Алло, – отвечает мне вдруг женский голос.

Отнимаю телефон от уха, смотрю пораженно на экран, чтобы убедиться, что не ошиблась номером.

– Алло, а вы кто?

– Вам нужен Данил? Его сейчас нет рядом, он на задании, не может взять трубку, он позже вам перезвонит, что-то ему передать?

Слова застывают в горле. На заднем фоне я отчётливо слышу громкую музыку, женский развязный смех. А ещё, голос женщины мне отчаянно напоминает тот, который сегодня сообщил об измене. Как так? Какое задание?

– Алло, – перекрикивает женщина на том конце провода музыку. – Так что?

– Ничего не надо, – выталкиваю слова кое-как. – Просто пусть перезвонит как сможет.

Отключаюсь. В висках шумит толчками кровь. Нет-нет-нет. Это не может быть правдой. Это не про моего Даню. Он не может развлекаться в тот момент, когда мы с доченькой здесь, одинокие и беспомощные, на грани беды.

Боже…

Опять начинает тянуть низ живота, сворачиваюсь, пытаясь переждать спазм, но он не отпускает, а