В твоём возрасте пора быть гораздо старше»! — и принялся рассказывать все эротические подробности моего происхождения, начиная с мезозойской эры. Потом, плавно перешел на особенности строения моего тела, мозга, моего образования. Долго вспоминал крепким и теплым словом моих родителей, учителей, а также отцов-командиров, формировавших мой внутренний мир — самое влажное место в человеке. Во время рассказа, прапорщик отчаянно жестикулировал и гримасничал, что придавало его словам особую силу.

В процессе лекции к нам стали присоединяться новые слушатели, более-менее свободные от насущных дел. Хайретдинов, окинул взглядом вновь пришедших, сплюнул на пол: — «Тьфу ты, век живи, век учи», и перешел от меня на всех, рядом стоящих, и на Зубе живущих. Стал обучать правилам и нормам, совместного проживания на точке, в условиях горной местности. Особо отметил о необходимости проявлять осторожность и доброжелательное отношение к людям, расположенных выше и ниже по постам. При этом развивать, чувство товарищества, взаимовыручку и боковое зрение. Особенно “БОКОВОЕ” отметил он, и посмотрел на Мишку Мампеля. «От врага, мы более-менее знаем, чего ожидать, а вот от самих себя нихрена!» Что было вполне справедливо.

Немного остыв, прапорщик, еще раз разъяснил, всю опасность моего поведения. И строго запретил стрельбу, метание гранат, какую-либо взрывную деятельность вдоль постов. Даже дружеское перебрасывание камней, друг в друга. Никто и ни что, не должно взрываться или стрелять, без особого случая или на то, его особого распоряжения.

Данные рассуждения Андрея Викторовича Шабанова прочно врезались в мою память. Именно поэтому я проводил тренировочные стрельбы за территорией поста на склоне со стороны Хисарака и с разрешения Коменданта. «Безопасность — наше всё», — хотелось мне написать на желтой дощечке из цинка с боеприпасами к АГСу и поставить на видном месте. Особенно когда по скалам звонко впечатывались крупнокалиберные пули от ДШК и КПВ.