— тот же случай.

— Почтенный автор, так писать грешно.

Кончай доклад, читателей не мучай.

Давно уже пора крутить кино!

НАДПИСЬ НА КНИГЕ МАГОМЕД ТАГИРА АЛЬ КАРАХИ, СЕКРЕТАРЯ ШАМИЛЯ

Пить вино и женщин петь

когда-то

Запретил Шамиль в родных горах.

Но давно, как два его адата

Стихотворцам не внушают страх.

Но когда б имам рыжебородый

Вдруг воскрес, у прошлого в чести.

Он мою, плененную свободой.

Повелел бы голову снести.

И она скатилась бы в ущелье…

«Можешь там, — послышалось бы вслед,—

Дьявола ты слушать наущенья.

Женщин петь и пить вино, поэт!»

ОДНОМУ ПРОСИТЕЛЮ АВТОГРАФА

Способна быть безвольною рука ведь

И увенчать автографом стихи.

Но ты не заставляй меня лукавить.

Зачем приумножать мои грехи?

НАДПИСЬ НА КНИГЕ ПОЭТА,

КОТОРЫЙ В ДЕТСТВЕ БЫЛ БАРАБАНЩИКОМ

Вспоминаешь о том, как ты был

Барабанщиком в детстве и рьяно

В белокожую грудь барабана,

Бодрый мальчик, без устали бил.

Над ущельем клубится туман,

Я открыл твою книгу и снова

Слышу — праздно гремит барабан,

Заглушая и чувство и слово.

АВТОРУ СКУЧНОГО РОМАНА В СТИХАХ

Читал роман твой, это, брат, не «Мцыри»,

Как обхват людского бытия!

Мне стало ясно, что в подлунном мире

Есть два несчастных: это ты и я.

Какое совпаденье роковое.

Мы словно угодили под обвал:

Несчастен ты, что написал такое.

Несчастен я, что это прочитал.

МОЛИТВЫ ГОРЦА

Слышна мольба:

«Меня и остальных

Спаси, судьба, от помыслов дурных.

Возвысь мой дух, в надежде не покинь

И ниспошли мне мужество!

Аминь!

Да будет весть отрадна для меня,

А честь — дороже злата и коня.

И все, как есть, испей, не половинь

Отзывчиво, душа моя!

Аминь!

Да сбудется все доброе, что мне

Минувшей ночью виделось во сне,

Но станет явь пусть горькой, как полынь,

Коль поступлюсь я истиной!

Аминь!

Да обернется святостью мой грех,

И впредь да буду утверждать при всех,

Что нет для поколения богинь

Достойнее возлюбленной.

Аминь!

Будь к миру милосердною, судьба,

И солнцем лишь его касайся лба,

И память укрепи в нем. И отринь

Войну от человечества.

Аминь!»

* * *

«Пусть там, где в ущельях клубятся туманы.

Нас юные девы и старые раны

Собой украшают.

Аминь!

Безмолвно беседуют с небом вершины.

 Где в пору страды и сражений мужчины

Пусть не оплошают.

Аминь!

С годами становятся взрослыми дети

И, пусть хоть пребудут столетье на свете.

 Все ж молоды будут.

Аминь!

Пусть день, когда друг не вошел в наши двери.

Уходит, отмеченный знаком потери

В селении всяком.

Аминь!

И пусть у того разлетятся ворота.

Кто гост#! без должного встретил почета.

Вам вспомнился кто-то?

Аминь!»

* * *

«О, господи, пускай лишится чина

Тот муж, что не почтил простолюдина,

И рядовым окажется.

Аминь!

Пусть проведен глупцом однажды будет,

Кто о себе, как о премудром судит.

И посмеемся мы над ним.

Аминь!»

«Когда начнет сам таять, как свеча,

Кто сыну приобрел диплом врача.

О, господи,

пускай, как ни перечит

Больной отец,

его наследник лечит.

И хворому там, где звучит латынь.

Ты помогать не торопись.

Аминь!»

* * *

«Пускай того не чтят родные дети.

Кто теще не отказывал в привете,

А мать родную забывал.

Аминь!

Пусть безымянным к отчему порогу

Вернется тот, кто, выходя в дорогу.

Родное имя променял.

Аминь!

Любовницей,

в летах он или молод,

Пусть будет голым выдворен на холод,

Кто с нею изменял жене.

Аминь!»

* * *

«Пускай ишак лягнет в уста того.

Кто клеветал на друга своего.

Всяк клеветник скотина есть.

Аминь!

Кто на словах был храбр, о, небеса,

Сбежит пусть от залаявшего пса,

И весть о том всех обойдет.

Аминь?»

* * *

«Покаюсь, если чьих-то слез

Я стал виной.

Аминь!

А кто обиду мне нанес,

Пусть кается!

Аминь!

Да будет в жизни счастлив тот,

Кто сердцу мил.

Аминь!

И счастлив тот, кто в свой черед

Нас полюбил.

Аминь!»

ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЯ

БРАЖНИКОВ

Хайт-вайт,

Хайт-вайт,

Встает луна,

Легли в горах