«Какие грехи наши адом

Караются прежде других?

От предубеждений свободный.

Слыхал я,

что первыми в ад

Бросают за грех первородный

Всех прелюбодеев подряд.

А может, вначале пьянчужек

Бросать туда дьявол горазд.

Где бражникам пенистых кружек

Никто никогда не подаст?

А может, почтенные стражи,

Иной существует черед,

И воры возглавить за кражи

Обязаны грешников ход?»

Ответил мне каменный стражник.

Чья пепла седей борода:

«И вор, и любовник, и бражник

Не первыми входят сюда.

Тому предпочтенье, кто ближним

Устраивал ад на земле,

Кто действовал словом облыжным,

В чужом восседая седле.

Кто сам от себя отрекался,

Кто правды не высказал вслух,

Кто плакал, смеялся и клялся

Противнее всех потаскух».

Затем разомкнулись второго

Печального стража уста:

«Лишь тех мы караем сурово,

В ком совесть была нечиста…»

Я вижу, вы стражи что надо.

Пусть в мире карается зло…

А если и вправду нет ада.

Создать его время пришло.

ОТКРОВЕНИЕ КОВАРНОЙ ЖЕНЫ

Дрожи оттого, что забыла покой

Я собственной мести во всем потакая,

Еще покажу тебе, кто ты такой.

Еще покажу тебе, кто я такая.

Предать постараюсь стоустой молве

Хабар, что мужчиной ты стал недостойным.

При всех на ослиной твоей голове

Папаху ведром заменю я помойным.

Скомандую, как наведу пистолет:

Усы свои сбрей подобру-поздорову.

Теперь их подкручивать времени нет.

Обед приготовишь, подоишь корову!

А станешь противиться —

целый аул

Заставлю подняться, тревогой объятый.

Как с крыши начну я кричать: — «Караул!

Меня порешить хочет муж мой проклятый!»

Поклонишься мне, словно куст на ветру,

Захочешь сбежать — сразу кинусь вдогонку.

Я шкуру с тебя, как с барана, сдеру,

К зиме из которой сошьют мне дубленку.

Запомни: обучена грамоте я.

Недолго грехов приписать тебе гору.

И явится в дом к нам милиция вся.

Когда я письмо настрочу Прокурору.

И, властная как восклицательный знак.

Приема потребовав без проволочки,

Где надо ударю я по столу так.

Что вмиг разлетится стекло на кусочки.

Узнаешь, разбойник, кто прав, кто не прав.

Тебе отомстить мне возможность знакома.

Могу, на себе я одежду порвав.

Войти и без пропуска в двери обкома.

Хизроевой быстро найду кабинет.

Рыдая, взмолюсь:

— Патимат, дорогая.

Спаси, погибаю в цветении лет.

Мучителя мужа раба и слуга я.

Живу, как при хане, о воле скорбя.

Стократ этой доли милей мне могила.—

Хизроева голову снимет с тебя —

На деле таком она руку набила.

Но если ее не сумеет рука

Настигнуть тебя беспощадней затрещин.

Тогда напишу заявленье в ЦК,

Где чутко относятся к жалобам женщин.

Еще пред партийным собраньем ответ

Ты будешь держать?

Позабочусь об этом,

Еще ты положишь партийный билет,

Прослыв на весь свет негодяем отпетым.

Потом разведусь я с тобой, дураком.

Останешься с тещей средь отческих стен ты,

А я загуляю с твоим кунаком

И стану с тебя получать алименты.

Запомни, что женщина в гневе сильна,

Как в страстной любви, и тонка на коварство.

Когда-то в былые она времена

Умела, озлясь, погубить государство.

Я стану твоею судьбой роковой

И, гневом, как молния в небе, сверкая.

Еще покажу тебе, кто ты такой.

Еще покажу тебе, кто я такая.

ЛЕГЕНДА О СВАДЬБЕ

Жених в канун поры медовой

В черкеску новую одет.

Он парень крепкий и бедовый.

Ему лишь девять тысяч лет.

На склонах гор горят соцветья.

Вином наполнены меха.

И на одно тысячелетье

Невеста младше жениха.

Ко дню заветному готовясь.

Для пущей славы и красы

Подстриг неотразимый горец

Семивершковые усы.

И, на подушках сидя пестрых.

Проснувшаяся досветла,

Невеста две десятиверстых

Косы к полудню заплела.

И вестники, медноголосы.

Направленные женихом.

Пустились, миновав утесы,

В четыре стороны верхом.

И облака их путь венчали,

И пламень зорь вдали не мерк.

О том глашатаи вещали,

Что свадьба — в будущий четверг…

Настал четверг и званый вечер.

Звенеть без отдыха йурне,

В честь свадьбы звезды, а не свечи

Зажглись в небесной вышине.

Дымился с огненной приправой

Шашлык, покинувший мангал.

И на вершине одноглавой

Жених нарядный восседал.

И на ковре зеленом дола

Свою невесту видел он.

Осыпан край ее подола

Был розами со всех сторон.

Веселия сундук вечерний

У приглашенных на виду

Открылся сам.

И виночерпий

Равненье взял на тамаду.

Народ гулял и забавлялся,

Плясать кидался во всю прыть.

Уже невесту собирался

Жених на танец пригласить.

Он зурначам команду подал,

И вдруг при звездах и луне

Увидел он, гостей поодаль.

Гонца на тощем скакуне.

Известье о добре иль худе

Везет насупленный гонец?

Тот крикнул с