оружие. Иногда он возил меня на своем четырехколесном велосипеде в поисках того, что можно подстрелить. Я помню, как он остановился, увидев большого ястреба. Он указал на него, и я посмотрел на величественное существо, кружившее над нами. Вместо того чтобы сказать: "Эй, посмотри на эту птицу, она прекрасна", он с энтузиазмом сказал: "Посмотри на эту птицу, давай посмотрим, сможешь ли ты ее подстрелить!" Меня учили убивать животных, и если ты этого не делал, то, по словам моих дядей и двоюродных братьев, ты был слабаком.

Мне было неприятно стрелять в животных, но я думал, что это только потому, что я слабак. Только позже я понял, что на самом деле все наоборот: отстрел животных ради спорта не требует смелости, это то, что делают неуверенные в себе парни, чтобы почувствовать себя сильными, но в семь лет ты знаешь только то, что тебе говорят.

Однажды я увидел большую гремучую змею, ползущую по обочине дороги. Возбужденный возможностью убить что-то опасное, я подошел к ней сзади, быстро схватил ее за хвост и поволок по тротуару, пока она не умерла. Я гордился своим убийством, ведь это было доказательством того, что я не слабак, поэтому я с триумфом перекинул его через знак "Стоп" и продолжил путь домой. Некоторые соседские дети увидели это и тут же рассказали своим родителям, которые рассказали моему отцу.

"Ты убил гремучую змею голыми руками?" спросил мой отец.

Я кивнула, не зная, как он отреагирует.

"Это впечатляет, это смертельно!" - воскликнул он. Это был один из первых случаев, когда я получил его одобрение.

Он рассказывал эту историю каждый раз, когда к нему приходили друзья, а я просто сидел и улыбался: он не врал. Но что у меня никогда не хватало духу сказать ему, так это то, что эта чертова змея, должно быть, умирала от рака, потому что я никогда в жизни не видел, чтобы что-то двигалось медленнее. Но меня редко хвалили, и я, конечно, не собирался упоминать об этой маленькой детали.

Мой отец, Пол, больше походил на тренера по физкультуре, чем на бизнесмена. Он был атлетического телосложения, ростом метр восемьдесят пять, с кустистыми усами и длинными бакенбардами. Будь то заседание совета директоров или бейсбольный матч, мой отец всегда с гордостью надевал свою пропитанную потом сетчатую кепку Boston Red Socks, а рубашку для гольфа аккуратно заправлял в плавки. Он вырос в бедной семье в Вустере, штат Массачусетс, и вскоре после окончания средней школы поступил на военную службу. После службы во Вьетнаме он успешно сдал экзамены и был принят в Стэнфорд, где и познакомился с моей мамой.

Отец работал не покладая рук и через четыре года поступил в Гарвардскую школу бизнеса, что для выпускника средней школы было неслыханно. Мой отец был машиной, делающей все возможное для достижения своих целей. И при этом он был полным маньяком. Его трудовая этика была неистребима, но так же неистребим был и его нрав. Больше всего это проявлялось в состязаниях, таких как работа или спорт.

Когда я рос, я очень мало общался с отцом, потому что он обычно работал по шестнадцать часов в день семь дней в неделю. Исключением были случаи, когда он настаивал на том, чтобы стать моим тренером в Малой лиге. Звучит здорово, но занятия спортом с отцом не приносили удовольствия. Это было не "Выйди и постарайся изо всех сил", а "За второе место очков не дают". А если мы проигрывали, он сходил с ума - от криков на меня и других детей до швыряния в нас инвентарем в блиндаже. Он молчал всю дорогу домой, и я практически видел, как пар выходит из его ушей.

В конце концов, этот обреченный на провал эксперимент с воспитанием привел к тому, что мой отец подал в суд на Малую лигу за клевету.

Билзериан наносит удар*

Пол А. Билзериан, мультимиллионер, корпоративный рейдер и осужденный преступник, снова нанес поражение в своем иске о клевете против чиновника Малой лиги Санкт-Петербурга. В среду коллегия из трех судей окружного апелляционного суда в Тампе поддержала решение суда низшей инстанции, отклонившего иск Билзериана к Рику Браннелли, вице-президенту Северо-восточной лиги.

Билзериан подал в суд на Брэннелли в мае 1988 года, после того как представитель Малой лиги сообщил газете St. Petersburg Times, что Билзериан отказался от обещания дать лиге 5000 долларов, если пяти-, шести- и семилетние игроки соберут равную сумму в ходе акции по сбору средств. Лига, продававшая домашние товары от двери к двери, недобрала 52,25 доллара.

В августе прошлого года иск Билзериана был отклонен судьей окружного суда округа Пинеллас Фредом Л. Брайсоном-младшим после того, как Билзериан не смог доказать, что понес ущерб от заявлений Браннелли. На самом деле Билзериан провел отличный 1988 год, купив компанию Singer Co. более чем за 1 миллиард долларов и распродав большую часть ее активов с личной прибылью, оцениваемой в 50-100 миллионов долларов.

Между тем Гленн Бертон, адвокат Малой лиги, заявил, что лига "так и не получила 5 000 долларов... и обе стороны потратили по меньшей мере вдвое больше на судебные тяжбы по этой ерунде".

*

Джеймс Грейфф, "Билзериан наносит удар", Тампа Бэй Таймс, 17 октября 2005 г., https://www.tampabay.com/archive/1990/07/21/bilzerian-strikes-out/.

Все началось с того, что вице-президент Малой лиги сообщил в газету, что папа нарушил соглашение. Папа сказал, что они наврали в бухгалтерии на тысячу долларов и пытались вымогать у него деньги, но в любом случае это была новость на первой полосе.

К этому моменту состояние моего отца исчислялось сотнями миллионов, но, глядя на него, этого никогда не скажешь. Он подъезжал к загородному клубу на дряхлом джипе с часами Casio. Для меня это было очень странно; я не понимал, почему он никогда не покупает красивые вещи и зачем ему вообще нужны все эти деньги.

Ничто в моем отце не было нормальным, и его воспитание не было исключением. Единственное, чему я точно помню, что научился у отца, кроме как делать все, что нужно, чтобы победить, - это когда моя мать отчитала меня за то, что я не заправил постель за завтраком.

Мама была по-настоящему хорошим человеком, который никогда не говорил ни о ком плохого слова, и я помню, как она дала мне много проницательных советов, над которыми я, будучи ребенком, просто смеялась. Она говорила: "Если кто-то говорит плохо о своих