Будь, пожалуйста, осторожней, не попади в аварию. — И отключился.

«Поздно! Раньше надо было говорить: 'Будь осторожна», — буркнула я. — А то целое утро бухтел: «Не бери машину, поезжай общественным транспортом».

Я подумала, сколько сейчас последует воплей, когда Кир узнает, что попала в аварию, да ещё налетела на Голубева. И представила наш диалог:

— Я тебе говорил, чтобы не садилась в машину до самого лета?

— Говорил.

— Почему снова взяла её?

— Хотелось… не хотелось идти ножками до остановки, а потом трястись в общественном транспорте, да ещё надо было заехать в магазин и на рынок за продуктами.

— Не могла дождаться выходных? Вместе бы съездили и всё купили.

«Нет, ни о Максе, ни об аварии говорить нельзя, — решила я. — Муж ведь со свету сживёт, если узнает. Снова заведёт: 'Я говорил, я говорил».

Пришлось звонить Алиске и просить её взять часть моей проблемы на себя. Раскрыв суть аварии, я перешла к главному:

— Лисёнок, выручи, пожалуйста, скажи брату, что моя машина у тебя. Ну будто тебе она нужна весь месяц. Думаю, столько времени потребуется, чтобы утрясти все дела со страховой и отремонтировать машину.

Алиса ответила, как истинная подруга:

— Без проблем, смело рассчитывай на меня.

У Краснокутской пока не было автомобиля, ибо она все деньги, заработанные праведным путём, тратила на погашение ипотеки, взяв повышенные обязательства вместо пятнадцати лет рассчитаться за семь, активно ей в этом помогали родители.

Время от времени Алиса брала в аренду то мою машину, то машину Кира, благо, у нас не было проблем с жильём, мы рассчитывались только за огромный кредит по случаю приобретения автомобилей, потому очень давно не путешествовали и жёстко экономили.

«Блин, ещё у кого-то надо занимать деньги, автомобиль сам себя не починит», — подумала я.

Когда вечером мы встретились с Киром, и я ему рассказала о просьбе его сестры, муж улыбнулся и спокойно вздохнул:

— Очень хорошо, вот Алиса пусть гоняет, она прирождённый водитель, не тебе чета.

Я промолчала, мысленно согласившись с Киром.

* * *

А утром мы с Голубевым встретились в ГАИ и зашли в кабинет дознавателя.

Парень, сидевший за массивным старым столом, спросил, мельком взглянув на меня:

— Вы Петрова Валерия Александровна, водитель Opel Corsa?

Я кивнула и бросила быстрый взгляд на Голубева. Тот улыбался. Я понимала почему. Макс радовался, услышав мою девичью фамилию. Ну да, так и есть: в замужестве решила фамилию отца оставить за собой, хотя у Кира она звучная и красивая: Краснокутский. Но в семье я одна, и папа всё сокрушался, что уйдёт он, и род прекратит своё существование. Я поклялась: род, пока я жива, своё существование не прекратит, потому осталась на своей фамилии.

— Присаживайтесь. А вы пока выйдете, позову, когда понадобитесь. — Просьба дознавателя была обращена к Голубеву. Парень, дождавшись, когда Макс покинул кабинет, продолжил, снова посмотрев на меня: — Здесь описаны в деталях подробности вашего ДТП. Если всё правильно, поставьте подпись.

Я взяла лист, внимательно прочла всё, что там было написано, вздохнула, соглашаясь — формально виновата, да — и поставила в углу подпись. Получив в ответ копию для страховой, отправилась на выход.

— Позовите, пожалуйста, следующего, — крикнул в след хозяин кабинета.

Я кивнула и открыла дверь, взглядом показав Голубеву: его очередь.

— Не уходи, пожалуйста, подожди меня на улице, — попросил Макс.

Подышав свежим морозным воздухом, подумала, теперь надо дождаться вердикта страховой и не волноваться: на небольшой ремонт дорогой тачки, как мне объяснил Голубев, должно хватить.

Макс вышел так же быстро, как и я.

— Говорил же, не надо связываться с органами. Отремонтировали бы наши машины вообще бесплатно без ненужного официоза.

Я задрала голову вверх: о боже, и здесь слышу коронную фразу мужа: «говорил же». Все мужики одинаковые, что ли?

— Откуда такая щедрость со стороны твоих друзей? — недоверчиво проговорила я. — Ты что, финансовый воротила, а это твои автомастерские?

— Дорогая Лерчик, чтобы ответить на этот интересный вопрос, предлагаю тебе зайти в кафе и поговорить за чашечкой кофе. Не против?

До начала рабочего дня было около двух часов, и возвращаться домой не имело смысла, ибо ехать далековато. Потому оставалось либо потратить время в кафе, либо в соседних супермаркетах.

Я выбрала кафе, благосклонно согласившись позавтракать, хотя Макс меня смущал, заставлял вспомнить то, что уже давно забылось. А он появился, и снова в голове роем взлетели всякие удручающие мысли.

Я не была уверена, что не виновата перед ним, но и он тоже поступил со мной не по-джентельменски.

И всё это было неприятно, однако понимала, что когда-нибудь узел разрубить придётся, или мы никогда не покончим с прошлым.

Голубев у свободного столика отодвинул стул, предлагая присесть, я кивнула и примостилась, оставив маленькую сумочку на коленях.

— Сразу говорю: каждый рассчитывается сам за себя.

Голубев заржал в голос, согласно махнул рукой: договорились, и вскоре спросил, разглядывая меню:

— Сок, чай? Хотя с уверенностью могу сказать, что выберешь другое. Вкусы не изменились?

— Нет, — засмеялась я. — Удивительно, что помнишь о моих вкусовых предпочтениях.

Голубев кивнул и широко улыбнулся, как раньше, когда был полностью удовлетворён происходящим:

— А я вообще помню всё. — И, обращаясь к подошедшему официанту, проговорил: — Чай и шоколадный маффин, пожалуйста, а девушка будет капучино и круассан с сыром. — И вопросительно взглянул на меня. — Правильно?

— Правильно.

Было приятно, что Макс помнил о таких мелочах.

Я скосила взгляд на руки Макса. Они были идеально ухоженными, без мозолей, ногти подстрижены, подпилены и на них, кажется, поблёскивал бесцветный лак, что говорило о том, вряд ли его деятельность связана с мазутом, бензином, железом, деревом или подобным. Точно какой-нибудь бизнесмен.

Он удовлетворённо потёр руки и принялся за любимые шоколадные маффины.

А вот муж даже не пытался выучить простое правило: на завтрак должна быть лёгкая пища, к примеру, каша, кофе с круассаном или чай с маффином, а не борщ с салом или котлеты с картошкой. Кир воспитывался в культурной среде, а элементарных правил почему-то не усвоил.

— Ты правда рада меня видеть или вчера сказала так, к слову? — с волнением в голосе спросил Голубев.

— Я не знаю, Макс. Столько лет прошло, всё так изменилось, и мы тоже изменились. Но мне приятно встретить старого друга.

— Да, настолько старого, что сразу не узнала, — засмеялся Макс, — мы правда изменились. Послушай… ты меня хоть иногда вспоминала? — сказал он уже серьёзно и, прищурившись, заглянул в глаза, будто хотел проникнуть в душу.

— Первое время, когда уехала из Энска, да часто, а потом нет.

— Не хотела? Привыкла