Что ни говори, а называть саму себя именем подруги — немалое испытание для нервов. Умом-то всё понимаешь, но глаза видят то, что видят. И ощущения от чужого тела… странные. Особенно от того, каким тесным вдруг стало платье в груди и в талии. Роста мы с Лаурой были почти одинакового, а вот женских округлостей ей природа отвесила щедрее. Ну да и ладно, под плотной фатой этого, если что, никто всё равно не разглядит.

— Боги… — снова застонала подруга, с трудом отлепляясь от пола. — Как я замуж буду выходить с такими руками? Не могла что ли хоть немного в порядок привести?

— Это всё, что тебя волнует? — едва не рассмеялась я.

— Конечно, — совершенно серьёзно согласилась Лаура. — Конечно, нет! Не бери в голову, Нелли, это у меня нервное.

— Не переживай, — отмахнулась я. — Чары не так долго продержатся, замуж выходить будешь с родными и прекрасными ухоженными ручками.

— А как же ты?

— А я, так уж и быть, выйду со всей своей грязью и мозолями, — фыркнула я. — Глядишь, будет у муженька дополнительный стимул поскорее от меня отделаться. Иди уже, твой жених там весь газон под окнами скоро вытопчет, и у садовника будет сердечный приступ. Пожалей человека.

— Нелли, — серьёзно сказала Лаура, поднимаясь на ноги, — я не знаю даже, как тебя благодарить.

— Не надо благодарить, — мотнула я головой. — Ты сделала для меня не меньше, если не больше. А теперь поторопись. Мне тут нужно ещё кое-что закончить.

Мы быстро поменялись одеждой, и Лаура, порывисто меня обняв и чмокнув на прощание в щёку, убежала. А я принялась за второй ритуал. Нож нужно было всё-таки вернуть. Не совсем на прежнее место, но тем не менее. Когда он исчез с негромким хлопком, я не удержалась от злорадного смешка. Очень уж живо представилось, как перекосится физиономия Боркаса, когда тот обнаружит своё сокровище в своём же ночном горшке. Надеюсь, что уже после того, как воспользуется этим самым горшком по назначению. Поделом будет скупердяю, давно стоило расщедриться на нормальную канализацию.

— Лаура, девочка моя, — приглушённо донёсся из-за двери голос леди Хартон, — ты бы поужинала всё-таки.

— Не хочется, матушка, — отозвалась я, старательно копируя интонации подруги.

Кажется, мой дебют имел успех. Мать Лауры ничего не заподозрила, ещё немного потопталась под дверью, то и дело вздыхая, а потом ушла. Оставила дорогую доченьку горевать в одиночестве. А я торопливо убрала все следы обоих ритуалов, улеглась на кровать и вернулась к обдумыванию положения, в которое угодила по сомнительной милости нашего обожаемого монарха.

Год назад Лаура свела знакомство с дальним родственником своих соседей и влюбилась в него с первого взгляда. Молодой человек ответил полной взаимностью, и, спустя долгие месяцы их нежных свиданий и вежливых взаимных расшаркиваний семейств, была назначена, наконец, помолвка. Собственно, на завтра и назначена.

И всё шло бы своим чередом к свадьбе, вот только неделю назад отца Лауры соизволил пригласить к себе для беседы сам наш король. Оказывается, он столь озаботился благополучием юной леди Хартон, что нашёл для неё замечательного мужа. Идеального во всех отношениях, то есть взрослого, серьёзного и располагающего достаточными средствами, дабы обеспечить молодой супруге благополучное существование.

Нет, его величество вовсе не был каким-то там самодуром. Прямо скажем, давно нашей стране так не везло с правителями. Именно в том и заключалась беда: коль скоро было принято именно такое решение, оно наверняка было просчитано, взвешено, оценено со всех сторон и признано наилучшим. И уж конечно, не девичий каприз мог стать причиной его менять.

Узнав ошеломляющую новость, Лаура рыдала так горько и отчаянно, что не выдержало бы, наверное, и каменное сердце. А её жених немедленно предложил ей побег. Разумеется, что же ещё могло прийти в голову этому очень влюблённому, безусловно благородному, но не слишком умному человеку?

Мне пришлось исполнить роль глаза разума, напомнив обоим о том, что план этот обречён на провал. Будь у меня хвост, дала бы на отсечение, что папенька, как бы ни был на словах тронут горем дочери, на деле охраняет её сейчас бдительней, чем дракон свои сокровища. Наверняка король посулил ему что-нибудь интересное за сговорчивость. Например, избавление от существенной части немалых семейных долгов. С этим, разумеется, мог бы помочь и отставной теперь уже жених, но… от таких королевских милостей в здравом уме не отказываются.

Было бы для Лауры разумным выбором подчиниться королю и отцу? Может быть. Но когда тебе повезло встретить любовь, когда счастье было так близко, и вдруг ускользает по какой-то нелепой монаршей прихоти… нет уж, с этим нужно что-то делать. Вот я и предложила свой план.

План, конечно, был сомнительный. Вежливо говоря. А говоря прямо — почти безумный. Но только он позволял Лауре ускользнуть от бдительного родительского ока так, чтобы никто ничего и не заподозрил до тех пор, пока не станет уже слишком поздно.

О ритуале, позволяющем на время поменяться внешностью с другим человеком, я узнала ещё от бабушки. Он был, конечно, куда сложнее банального создания личины, зато и артефакты, эти самые личины разрушающие, были против него бессильны. И это означало, что только так Лаура сможет под видом меня спокойно покинуть свой дом. К полудню, когда действие магии закончится, они с женихом будут уже далеко. А я…

А я как раз в это время выйду вместо неё замуж. Возможно, стоило всё-таки уточнить, за кого именно, но уж так ли это важно? Будь он из старой знати, Лаура бы его знала. А раз не знает, выходит, его величество выбрал для юной леди Хартон одного из героев наконец-то закончившейся войны с Гелишадом. Список этих самых героев, получивших в награду титулы и земли предателей, не веривших в нашу победу, занимал в предпоследнем номере «Герольда» целую страницу. Любому из них не помешает супруга из высшего общества, чтобы упрочить своё в нём положение.

Обнаружив подмену, мой новоиспечённый супруг будет, разумеется, в ярости, но раздувать скандал не станет. Коли сумел отличиться на войне, значит, ума и выдержки у него хватает. Уж точно хватит, чтобы сообразить, что не стоит вот так сходу выставлять себя на посмешище. Так что после церемонии мы тихо расстанемся, а жрецы получат прошение об аннулировании брака. И самое большее через неделю мы оба забудем эту историю, как