плотно закрыты, только трещина в стене отходит от угла к потолку.

Бессмертный садится за стол, смотрит на меня из-под нахмуренных бровей, в его голосе метал.

— Лейтенант Беркутов, я был готов многое простить. И самодеятельность, и рискованные операции. Но то, что я услышал сейчас…

Он делает паузу, которая висит, как петля на шее.

— Это за гранью.

Власов подхватывает, его голос чуть тише, но от этого не менее едкий.

— Есть информация, что ты всё — таки передал моджахедам карту с нашими позициями, планами операций, точками засад.

— Вы настаиваете на этом? — слово вырывается прежде, чем я успеваю сдержаться.

— Да, и ты это прекрасно слышал, — отрезает Бессмертный. — Карта. Наши точки. И, внимание, планы операции.

— Это ложь, — спокойно говорю я, — Никто и никогда от меня не получал таких данных.

Бессмертный прищуривается, его глаза сверлят меня, будто ищут трещину, через которую можно проникнуть внутрь.

— Ложь? — говорит он медленно, разжёвывая каждую букву. — А свидетели?

— Свидетели чего? — я резко разворачиваюсь к нему, смотрю прямо в глаза. — Лжи?

Власов подходит ближе, его движения медленные, словно он хочет почувствовать каждое мгновение этого процесса.

— Свидетели, которые видели, как ты передал карту моджахеду, по имени Юсуф, — твёрдо говорит он.

Я смеюсь, особист и начальник штаба переглядываются.

— Юсуфу? — повторяю я. — Это всё, на что вы способны? Кого вы нашли, чтобы свести со мной счёты?

Бессмертный хищно наблюдает, как Власов продолжает давить.

— Скажи, Беркут, зачем ты это сделал?

По их сценарию, мне явно уготована роль предателя.

— Вы верите в это? — говорю я, смотря то на одного, то на другого. — Верите, что я мог так поступить?

— Нам не нужно верить, — холодно отвечает Власов. — У нас есть свидетели.

— Где они? — кидаю я ему в лицо. — Пусть придут сюда. Пусть посмотрят мне в глаза и скажут, что я это сделал.

Бессмертный вдруг резко встаёт, бьёт кулаком по столу.

— Хватит! Тебе мало того, что доказательства у нас?

— Доказательства? — говорю спокойно. — Где они? Покажите мне.

Тишина.

— Это подстава! — ровно говорю я.

Бессмертный ухмыляется, его лицо искажает что-то похожее на злорадство.

— Подстава? — его голос звучит насмешливо. — А ты не думаешь, что это просто расплата за твою самодеятельность? Ты заигрался в героя, старший лейтенант.

Власов вдруг подходит совсем близко, его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего.

— Слишком много совпадений, Беркут. Слишком много странностей. Ты думаешь, мы не знаем про твои «липовые» документы? Или про твоего брата?

— Что вы хотите этим сказать? — резко спрашиваю я.

— А то, что мы докопаемся до правды. Даже если для этого придётся выворачивать твою жизнь наизнанку, — отвечает он.

— Выворачивайте, — коротко говорю я.

И в этот момент я понимаю, здесь что-то большее, чем просто обвинение.

Здесь целый план.

И один из них — Хищник. Но кто? Перевожу взгляд с одного на другого.

Как далеко они готовы зайти?

— Если вы хотите меня обвинить, предъявите доказательства.

— Свидетели есть, — бросает Власов. — Видели, как ты все это Юсуфу отдавал.

— Липовые я ему отдал! — резко отвечаю.

Власов прищуривается. В кабинете повисает тишина. Даже Бессмертный, который до этого кипел, замер.

— Липовые? — повторяет он с недоверием. — Ты что, нас за идиотов держишь? Откуда у тебя липовые документы, Беркутов?

Я молчу. В голове бешено крутятся мысли, но слова застревают в горле. В этот момент тишину разрывает тяжелый, уверенный голос.

— Я дал ему эти документы.

Все оборачиваются к двери. Она приоткрывается, и в кабинет входит человек, которого никто не ожидал увидеть.

Глава 2

Ещё через секунду дверь резко распахивается, будто её пинком выбили.

Входит Яровой Игнат Иванович, заместитель командира воинской части — высокий, угловатый с обветренным лицом.

Он замирает у дверного косяка и оглядывает нас. В руках у него кожаная папка.

— Я дал ему эти документы, — спокойно говорит он.

Бессонов с Власовым, который стоит у окна, переглядываются.

— Опять разнос устроили? — бурчит Яровой, качая головой.

— Ну, началось! — хмыкает Власов. — Сейчас нас всех разгонят по углам.

Яровой молча достаёт из папки лист бумаги и кладёт его на стол начальника штаба. Бессмертный сжимает губы.

— Что это? — спрашивает он, не трогая бумагу.

— Приказ сверху, — бросает Яровой коротко.

Я решаю, что молчание в данной ситуации — лучшая тактика. Власов, напротив, начинает ёрничать.

— Это что, новое направление на расстрелы?

— Власов, ты будешь продолжать? — Яровой смотрит на него так, будто размышляет, удавить его сейчас или позже.

— Ладно, ладно, — бормочет тот.

— Что за приказ? — наконец выдаёт Бессмертный, отрывая взгляд от бумаги.

— Прилетает генерал — майор Евгений Сергеевич Жигалов, — проговаривает Яровой чётко, почти по слогам. — Борт уже приземлился в Кабуле. Скоро будет здесь.

Секунда молчания.

Гул расхлябанного урчания вентилятора кажется громче, чем все вертолёты базы.

— Что? — Власов, кажется, впервые за годы службы теряет дар речи. — Генерал — майор Жигалов сюда? Зачем?

— Прилетает он по нескольким поводам. Один из них — Беркут. Меньше жаловаться надо! -тычет пальцем в потолок. — А генерал шуток не понимает, всем нам даст прикурить. Мало не покажется.

Бессмертный медленно садится обратно на стул, будто у него ноги подкосились. Его лицо застывает в выражении крайнего недоумения.

— Нет, но какому поводу? Мы бы и сами тут справились, — хмыкает.

Яровой смотрит прямо на меня.

— Жалоба Коршунова только одна из сторон медали. Второй вопрос — документы, которые ты привёз. В Союзе не все их считают достоверными.

— Генерал прилетает для разбирательств? — голос Бессмертного звучит так, будто его ударили под дых.

— Не только. — В глазах Ярового блеснула искорка, как если бы он знал что-то, о чём намеренно умолчал. — Но советую готовиться к тому, что день будет насыщенным.

Он идет к двери. Потом поворачивает голову и бросает через плечо.

— Евгений Сергеевич Жигалов — это не просто генерал. Он из тех, кто даже тени от своих слов не оставляет. Если он берётся за дело, кто-то точно окажется крайним.

Эти слова проникают,