все более и более дают силы государственным отношениям над родовыми. IV отдел — от Иоанна III до пресечения Рюриковой династии — представит окончательное торжество государственных отношений над родовыми, торжество, купленное страшною, кровавою борьбою с издыхающим порядком вещей.

Отдел первый

ОТ ПРИЗВАНИЯ РЮРИКА

ДО АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

Глава I

О РОДОВЫХ КНЯЖЕСКИХ

ОТНОШЕНИЯХ ВООБЩЕ

а) Значение старшего в роде, или великого князя.

Старший в роде княжеском, или великий князь, принимал в отношении к младшим членам рода значение отца, был для них в отца место, по тогдашнему выражению. Принимая на себя такой характер, в. князь имел обязанность блюсти интересы рода; так, Ростиславичи в 1195 году говорили в. князю Всеволоду III: «А ты, брате, в Володимери племени старей еси нас, а думай, гадай о Русской земли и о своей чести и о нашей»{2}. С своей стороны, младшие князья обязаны были в. князю как отцу глубоким уважением и покорностию; так, Ростислав Мстиславич Смоленский, призываемый в 1159 году младшими родичами на старший киевский стол, говорил им: «Оже мя в правду зовете с любовию, то я всяко иду Киеву на свою волю, яко вы имети мя отцем в собе в правду и в моем вы послушаньи ходити»{3}. Так, сказано в летописи, что в. к. Святополкв 1111 году послал к Давиду Святославичу, «велячи ему с собою»{4}.

Под 1115 годом читаем: «Приходи Володимер (Мономах) а Глеба (князя минскаго): Глеб бо бяше воевал дреговичи и Случеск пожег, и не каяшеться о сем, ни покаряшеться… и обещася Глеб по всему послушати Володимера»{5}. Под годом 1117: «И наказав его (Ярослава Святополчича) Володимер о сем, веля ему к собе приходити, «когда тя позову»{6}. Под roдом 1168: «Посла Ростислав к братьи своей и к сынам своим, веля им всим съвкупитися у себе со всими полкы своими»{7}. Давид Игоревич в 1097 году послал сказать Васильку Ростиславичу Теребовльскому: «Не ходи, брате, и не ослушайся брата старейшаго…» И рече Давид ко Святополку: «Видиши ли не помнит тебе, ходя в руку своею»{8}.

Формулы для выражения отношений младших князей к великому были следующие: 1) младший обязан был ездить подле стремени старшего: так, Ярослав Галицкий, признавая старшинство Изяслава Мстиславича, говорит: «Ныне, отце, кляняютися, прими мя яко сына своего Мстислава тако же и мене, ать ездить Мьстислав подле твой стремень по одиной стороне тобе, а яз по другой стороне подле твоей стремень еждю, всеми своими полкы»{9}. Ростислав Юрьевич говорит Изяславу Мстиславичу: «Отец мя переобидил и волости ми не дал; и пришел есмь нарек Бога и тебе, зане ты еси старей нас в Володимирских внуцех, а за Рускую землю хочю стра-дати, и подле тебе ездити»{10}. Давидовичи говорят Изяславу Мстиславичу: «Апусти брата нашего, а мы подле тебе ездим», т. е. если ты освободишь нашего брата, то мы признаем тебя старейшим{11}.

Примеч. С этим выражением: ездить подле стремени должно сравнить древнейшее: ходить по ком-нибудь, которое также означало сыновнее отношение младшего к старшему; так, про Игоря сказано: «Игореви же взрастшу, и хожаше по Ользе, и слушаше его»{12}.

2) Младший имел старшего господином, был в его воле. «Велми рад, господине отце, — говорит Ростислав Мстиславич дяде Вячеславу, — имею тя отцем господином, яко же и брат мой Изяслав имел тя и в твоей воли был»{13}. Или: «И на том целова крест Володимирич к Святославу, яко имети ему его в отца место и в всей воли его ему ходити»{14}. Или: «И поча ему помогати Шварно князь и Василко, нарекл бо бяшеть Василка отца себе и господина»{15}.

3) Младший смотрел на старшего: «Они же вси (рязанские князья) зряху на Ростислава, имеяхуть й отцем собе»{16}. Или: «А к тестю своему Рюрикови крест бяшеть целовал (Роман Мстиславич) перед тем, како ся ему Олгович боле того лишити, а в его воле быти и зрети нань»{17}.

В. князь имел право судить и наказывать младших членов рода. Ростислав. Юрьевич говорит Изяславу Мстиславичу: «А ты мене старый, а ты мя с ним и суди»{18}. Святополку как старшему в роде поручено было от совета родичей наказать Давида Игоревича: «Яко бе Давидова сколота; то иди, ты, Святополче, по Давида, и любо ими, любо прожени»{19}. «Мстислав Владимирович поточи полотьскии князе… еже преступиша хрестьное целование… заточени были… зане не бяхуть его воли и не слушахуть его, коли е зовяшеть на Рус-кую землю в помощь»{20}. Однако в. князь не мог лишить волости младшего князя или наказать его другим каким-нибудь образом по произволу, без обличения в вине; князья говорят Святополку Изяславичу: «Чему еси ослепил брат твой? Аще бы ти вина кая была нань, обличил бы еси пред нами, и упрев, сотворил ему»{21}. Ростиславичи говорят Боголюбскому: «А нам путь кажеши из Руськой земли, без нашей вины»{22}, след., они признавали право в. князя лишить волости, если младший провинился. Наконец, младший должен был соглашаться на распоряжения старшего без возражений, не имел права подавать совета старшему, и когда последний спрашивал его мнения, то считал это за большую для себя честь и снисхождение; когда Изяслав Мстиславич спрашивал совета у младшего брата своего Ростислава, тот отвечал: «Брате! Кланяютися, ты еси мене старей, а како ты угадаеши а яз в том готов есмь; аже, брате, на мне честь покладываешь, то яз бых, брате, тако рекл»{23} и проч.

Из этих свидетельств легко можно заключить, какую обширную власть имел старший в роде над младшими; но те же самые родовые понятия, которые придавали ему такое высокое значение, те же самые понятия стесняли его власть, ограничивали ее в пользу младших членов, а именно: старший в роде до тех только пор сохранял власть, пока