на полу, и я могу найти на ощупь небольшой красный камешек, который лежит в определённом месте. Однажды я даже проверила себя, встав на четвереньки и ощупывая пол, пока не убедилась, что камешек действительно там.

Мне знакомы солнечные и лунные дуги, а также квадраты света, которые разливаются по комнате и по полу. Я могу определить форму искажений, которые возникают, когда свет касается стен. Я знаю расположение звёзд на небе, не их названия, а именно расположение. Я могу различить, какие из них вспыхивают и гаснут. Однако я больше не верю, что Бог наблюдает за нами. Это было бы слишком жестоко.

Я знаю, сколько шампуня осталось в бутылке. Я могу определить, до какой степени нужно закрутить кран, чтобы вода не капала. Мне знакома форма водяных знаков, которые оставляют пятна на стенках. Но теперь всё кажется таким чужим. Я больше не чувствую себя в безопасности. Я наблюдаю за красным огоньком камеры, зная, что, если он погаснет, мой кошмар может повториться.

Невозможно понять, что находится за этой дверью: ведет ли она к другим комнатам, подобным моей, или мы со Стар здесь единственные. И здесь ли она вообще.

С тех пор как ушёл Райкер, я не встаю с кровати. Я лежу в пятнах крови, которые просачиваются на простыни каждый раз, когда я переворачиваюсь. Всё моё тело пульсирует от боли, и я не могу избавиться от неё. Я чувствую каждый удар ремня Марселя по своей коже, и каждый раз, когда я сглатываю, боль напоминает мне о его пальцах на моём горле.

Я испытываю сильное желание, чтобы Райкер вернулся и обнял меня, или, по крайней мере, дал мне обезболивающее. Мои молитвы, кажется, были услышаны, так как я слышу звуки клавиатуры, а затем дверь с лёгким вздохом открывается. Однако лицо, которое появляется из-за угла, не принадлежит Райкеру. Я моментально отшатываюсь от незнакомца, но, когда Райкер заходит ему за спину, моё бешено колотящееся сердце успокаивается.

— Ах, вот она, — говорит мужчина, подходя и опускаясь на колени рядом с моей кроватью. Он ставит на пол чемодан и открывает его, чтобы изучить содержимое. — Могу я спросить, что было использовано?

Он обращается к Райкеру, а не ко мне. На самом деле, мужчина даже не смотрит мне в глаза. Его взгляд скользит по моему телу, а затем возвращается к чемодану на полу. Райкер тоже не смотрит на меня. Его глаза словно прикованы к мужчине, стоящему рядом со мной, как будто есть какой-то магнит, который удерживает его взгляд от меня.

— Кожаный ремень, — говорит Райкер, бросая на меня взгляд, быстрый и мимолетный, настолько, что, если бы я не была сосредоточена на нём, я бы не заметила. — С шипами, — добавляет он, сглатывая, и кадык у него в горле дергается.

Мужчина, стоящий на коленях на полу, с шумом втягивает воздух и качает головой. Он роется в своём чемодане, очки то и дело сползают у него с носа. Я наклоняюсь вперёд на кровати, морщась от боли, но мне удаётся разглядеть содержимое его чемоданчика. Должно быть, это врач. Я позволяю себе слегка улыбнуться, когда вижу набор таблеток и микстур в его чемоданчике, отчаянно надеясь, что он даст мне что-нибудь, чтобы облегчить боль.

— У неё есть аллергия на что-нибудь? — Спрашивает доктор, снова глядя на Райкера в ожидании ответа.

Райкер качает головой, на этот раз его взгляд прикован к земле.

— Согласно её досье, нет.

Доктор кивает и высыпает на ладонь Райкера несколько таблеток из небольшого горшочка.

— Ей понадобится вода, — говорит он.

Когда Райкер уходит, я прошу его посмотреть на меня. Мне необходимо увидеть его глаза. Мне нужно знать, о чем он думает, почему не обращает на меня внимания. Но он даже не оборачивается.

Доктор просит меня лечь на живот и осматривает мои раны. Он издаёт недовольные звуки и качает головой, но не заговаривает со мной. Когда Райкер возвращается, доктор забирает у него стакан с водой и просит меня принять таблетки. Даже с водой они причиняют боль, когда скользят по моему горлу, но я не жалуюсь на боль, потому что знаю, что она принесёт облегчение.

Райкер прислоняется к стене позади меня, вне поля моего зрения, пока доктор продолжает свои процедуры. Он берёт кровь на анализ, берёт мазки, слушает моё сердце и лёгкие и измеряет давление моей крови.

— Когда у неё был последний цикл? — Спрашивает доктор.

Райкер прочищает горло.

— Она здесь уже десять дней, и за это время ничего не изменилось, — говорит он низким и хриплым голосом.

Врач молча кивает и вводит иглу во флакон, набирая жидкость в шприц. Когда он собирается ввести его мне в руку, я отдергиваю её.

— Что это? — Спрашиваю я.

Вместо ответа доктор крепко обхватывает моё плечо пальцами, притягивая меня к себе. Я напрягаюсь, сопротивляясь его хватке, и он поворачивается к Райкеру.

— Пожалуйста, подержите её ещё немного, — говорит он.

Только тогда Райкер по-настоящему смотрит на меня. Он медленно поднимает глаза, и я снова поражаюсь той боли, которую вижу в них. В их глубине собираются тёмные тучи, но я не понимаю, что они означают. Он сглатывает и переводит взгляд на доктора.

— Что это? — Повторяет он.

Отпустив мою руку, доктор передаёт ему записку.

— Вот мой список инструкций, — говорит он. — Теперь вы не могли бы подержать её?

Райкер, прочитав записку, кивает и, подойдя к изголовью моей кровати, кладет руки на мои плечи, удерживая меня на месте. Я пытаюсь отстраниться, но боль не дает мне этого сделать.

Слезы застилают мои глаза.

— Я просто хочу знать, что это такое.

Райкер качает головой, но его прикосновение, когда он берет мою руку и тянет ее к доктору, нежное. Почти извиняющееся. Игла прокалывает мою кожу, и жидкость проникает в плоть. Я не чувствую ничего, кроме прохлады в руке.

Складывая все обратно в свой чемоданчик, доктор поднимается на ноги, его взгляд скользит по мне, как будто я лишь тело на столе.

— С ней все будет в порядке. Потребуется некоторое время для заживления, но, если вы будете регулярно наносить крем, я не ожидаю появления рубцов или необратимых повреждений. Я дам вам еще обезболивающих, немного крема и бинты для ухода за ней. Но я бы посоветовал вам в будущем использовать менее агрессивный метод воспитания.

Я ожидала, что Райкер начнет возражать против слов доктора и будет настаивать на том, что не он это сделал, но Райкер просто кивнул и последовал за доктором к