стало не просто погано, а невероятно погано. Вероятность, что это была именно племянница монарха была теперь не около нулевой, а почти с пятидесятипроцентным попаданием, потому что откуда еще взяться женской ступне посреди чертового заброшенного леса в окружении множества пар сапог.

И отсюда выступал еще один неприятнейший момент: если это она, то ее явно похитили и вели невесть куда на север. Туда же, куда направлялся наш хламниковый отряд.

До конца дня снова ехали молча, оглядываясь во все стороны. Ближе к ночи туман спал, а небо просветлело и среди высоких стволов сосен показалось черно-синее небо, усыпанное крошками звезд, словно скатерть.

Вместе с ними вылезла бледная луна, освещая все пространство вокруг и теперь, наконец-то, было видно хоть что-нибудь дальше своего носа. Отчего паранойя у моих спутников разыгралась пуще прежнего.

Выкопав углубление в земле, мы развели костер, чтобы разогреть ужин и выпить горячей воды за весь день после промозглой сырости.

Укутавшись в теплый походный плащ из, судя по всему, медвежьей шкуры, я привалился спиной к стволу дерева у костра и закрыл глаза. Вязкая тьма долго окутывала меня, пока не забрала с концами в свои теплые, но такие неприятные объятия.

Я явно ощущал, как метался во сне, потому что в голове то и дело звучал лязг кандалов, которые были надеты на руки и на ноги. Явственный холод, исходивший от земли, пробирал мои стопы до самых костей, отчего кожа покрывалась мурашками и становилась гусиной.

Незнакомые голоса постоянно что-то бухтели в оба уха, но я не мог разобрать ни единого слова. Почему я это видел — без понятия, потому что я четко понимал, что заснул.

Но лязг железа, холодная земля, острые камни, что впивались в стопу похлеще речной ракушки, цепкие ветви, словно руки попрошаек, цеплявшиеся за густые волосы…

(медные волосы)

… и хлеставшие по щекам.

Голоса-голоса-голоса. Они продолжали бубнить вокруг, словно что-то бормотали бесконечно себе под нос, словно они повторяли какое-то заклятие, мантру, молитву, бог знает что.

Мы шли уже очень долго, непростительно долго. Каждая мышцы налилась свинцом, отчего тело напоминало сплошной ватный тюк, горевший огнем в каждой клеточке. Нет сил идти дальше ни шага.

Но это не мог быть я. Не мог. Весь свой путь по лесу на север я проделал вместе с отрядом хламников, а сейчас вокруг меня были какие-то люди, одетые в черные балахоны, покрывающие их лица до сплошной темноты и неспособности разглядеть ни единой черты лица.

Они продолжали бурчать что-то на неведомом языке. И в один момент, когда я открыл глаза, полностью осознав, что это не я, что это всего лишь сон — девушка с огненно-рыжими волосами стояла на краю лагеря.

Ее не видел ни Руслан, что дежурил и буквально стоял возле нее, ни Иша.

Она смотрела на меня своими огромными глазами, как два изумруда, а побелевшие губы шептали одну и ту же фразу, которая отчетливо звучала внутри моей черепной коробки, будто произносилась прямо туда.

«Помоги мне».

Глава 2

ГЛАВА 2

Тяжело не проснуться после такого сна. Я распахнул глаза, хватая воздух ртом, словно все это время был либо глубоко под водой, либо с гарротой на горле.

Наш лагерь спокойно спал, а вокруг все еще главенствовала глубокая ночь. Наверное, я пробыл в дреме не более нескольких часов, потому что на дежурстве все еще был Руслан и Ариша, которые посмотрели на дернувшегося меня вопросительными взглядами.

Поднявшись на ноги, я махнул им рукой и тихо отошел от лагеря, чтобы справить малую нужду и немного подышать свежим воздухом, чтобы успокоить колотившееся сердце. Что заставило его так активно стучать внутри грудной клетки я не мог понять и сейчас, потому что это был не кошмар.

Нет.

Уже по пути я понял или думал, что понял, что это было. Череда картин. Проекция чужого сознания. Кто-то отчаянно пытался наладить со мной связь и передать что-то, что видел сам своими глазами. Поймать меня в момент, когда сознание расслабленно и ко мне проще всего «подключиться», ведь именно в моменты сна наша ментальная защите если не спадает полностью, то становится однозначно тоньше.

Вернувшись в лагерь, я сел на свое место и снова укутался в медвежью шкуру, но сна не было ни в одном глазу. Однако я успел заметить, что патрульные сменились и теперь по периметру ходил Миша со своей подругой, которую звали Ольга. Та, которая была из троих женщин пониже и с более сбитым телосложением.

Это значило ровно одно — с момента начала дежурства прошло два часа, а до общего подъема еще четыре.

Я слегка сполз, умащиваясь поудобнее и кутаясь в шкуру поплотнее, потому что ночи в этом лесу были неестественно прохладными, а сырая земля могла очень быстро отправить любого из даже самых закаленных людей на больничный.

А застуженные почки и мочеточник тут некому будет, ясное дело. Все припарки и декокты, которые быстро поставить на ноги не смогут, а значит болезнь будет либо медленно прогрессировать, либо также медленно излечиваться с огромным шансом получить вторичное воспаление при малейшем поводе.

Я попытался вспомнить все то, что увидел чужими глазами. Назвать это состояние сном язык не поворачивался, потому что это действительно была самая настоящая «трансляция», как в мое время в режиме онлайн. Когда человек включал камеру, микрофон и начинал вещать что-нибудь через интернет. Прохождение видеоигр, просмотр кино с комментариями или просто как он, например, рисует пейзаж.

Но как я не силился, особо ничего не получалось выцепить, как тот же след, который мне удалось разглядеть в хаосе песчинок и натоптанных следов.

Были деревья, была сухая земля, звуки бормочущего многоголосья и звяканье железных кандалов. Были серые балахоны и долгий путь. Была боль в мышцах, но ничего такого, за что глаза могли бы зацепиться.

Разве что за ее внешний вид. Клянусь всем известным и неизвестным мне в этом мире, если это не племянница царя, то я обязан провалиться сквозь землю, потому что именно это имел ввиду Алексей Петрович, когда сказал, что как только я увижу ее волосы, то сразу пойму, о чем он говорил.

Рыжие, блестящие, как медь и золото волосы, разметавшиеся по плечам и спине. Их огненный цвет привлекал к себе внимание, притягивал и завораживал, как и глаза насыщенно-зеленого цвета. Действительно два изумруда в золотой оправе.

— Не спится?

От неожиданности я слегка вздрогнул, хотя сомневаюсь, что это было заметно под