* * *

Москва

Ренат в теплой жилетке и шерстяных носках сидел в гостиной за ноутбуком. Лариса наблюдала за его действиями. Он пытался нарисовать в фотошопе некий женский образ. Молодое тело, покрытое цветными тату, косички, скуластое лицо с раскосыми глазами…

– Черт, не клеится!

– А по-моему, шикарно. Ну и кто она?

– Так, никто, – отмахнулся он. – Соскучился по бывшей работе. Я же все-таки художник.

– Дизайнер по интерьерам, – заметила Лариса.

– Ну и что? Я не имею права рисовать женщин? Ты ревнуешь?

– Допустим, – солгала она. – Тебе нравятся татуировки по всему телу? Почему я до сих пор не слышала об этом?

Ренат промолчал. У него начинался приступ. Он сдерживался, пока мог, потом разразился надрывным сухим кашлем.

Лариса побежала в кухню за теплым молоком. Когда она вернулась, кашель стих, а Ренат был полностью поглощен рисунком.

– Что с тобой?

– Ты имеешь в виду бронхит? – вскинулся он. – Очередное обострение.

– Я принесла молоко с медом. Выпьешь?

– Потом…

Он чего-то недоговаривал, не хотел с ней делиться. Женщина на его рисунке становилась все более живой.

– Почему она голая? – спросила Лариса.

– Татуировки… Под одеждой их не будет видно.

– Такая необходимость их видеть?

– Угу…

– Кто эта женщина, Ренат?

– Не знаю.

Он правда не знал. Отвечал односложно, потому что боялся выказать свой страх. Ему казалось, этот рисунок что-то прояснит, сделает понятным.

Лариса села рядом, сложила руки на коленях и проговорила:

– Она стреляла в тебя в твоем бреду?

– Не знаю! – напрягся он. – Я плохо помню.

– Тебе известно, что бреда не существует. Это фрагменты иной реальности. Вернер учил нас любую мысленную картинку принимать всерьез. Ты уже имел возможность убедиться в его правоте. Мы не зря посещали его клуб.

– Чертов клуб!.. Он перевернул нашу жизнь! Теперь все не так, как раньше.

– Разве мы не сами этого хотели?

Ренат оторвался от рисунка и поежился. Его бросало то в жар, то в холод. Он понимал, что Лариса хочет ему помочь. Ее настойчивость почему-то раздражала его.

– Отстань, а?

– Вот, как ты заговорил? – притворно рассердилась она. – Грубиян!

– Прости, я погорячился. В голове ужасная муть… я не выспался, тело как побитое, а тут еще ты со своими вопросами.

Лариса показала пальцем на экран ноутбука и осведомилась:

– Ты ее боишься?

– Она опасна, я чувствую.

– Где ты мог ее видеть? Кроме бреда, разумеется.

– Нигде. Я даже в бреду ее не видел! Откуда этот образ – ума не приложу. Решил запечатлеть, чтобы разобраться. На кого она похожа, по-твоему?

– На какую-то монголку… Она точно азиатка. Разрез глаз, скулы… Дикая степная красота. Вряд ли сейчас можно встретить такую женщину. От нее веет древностью…

– Ты считаешь?

Ренат хлебнул теплого молока, чтобы не обижать Ларису. Она заботится о нем, а он ведет себя, как неблагодарная свинья. В груди у него саднило, от слабости на лбу выступил пот. Он достал из кармана носовой платок и промокнул лицо. Женщина в татуировках презрительно щурилась. Да нет! Это у нее глаза узкие.

– Выходит, во сне в меня кто-то стрелял, – неуверенно молвил Ренат и кашлянул. – Вдруг, сон вещий? И в меня будут стрелять. Все путается, наслаивается друг на друга. Непогода… горы… выстрелы…

Он содрогнулся, плотнее запахнул жилетку. Лариса не сумела осуществить телепатическое подключение к женщине, изображенной на экране ноутбука – ее словно током ударило. Она дернулась, и это не ускользнуло от внимания Рената.

– Не вышло? – усмехнулся он.

– Странная особа. Надеюсь, ты не собираешься…

Лариса осеклась и замолчала. Женщина в татуировках одобрила ее сдержанность. Не вмешивайся, мол.

– Надо ехать! – брякнул Ренат. – Меня тянет куда-то…

– Ты болен, тебе надо лежать.

– В могиле?

Лариса укоризненно покачала головой. Что с ним творится?

– Куда ты хочешь ехать, Ренат?

– Соображу по ходу дела…

Придорожный отель на трассе

Дежурный был готов ко всему, вплоть до трупа. Но представшая перед ним картина повергла его в шок.

В номере горел свет. Обе кровати были разобраны. Жилец забился в угол, накрыл голову подушкой и тихонько поскуливал. Казалось, он не слышал, что кто-то вошел.

– Что с вами? – твердым голосом спросил дежурный.

– Он не в себе! – прошептал ему на ухо очкарик. – Видите? Вы были правы! Похоже, у него сильный жар… Слишком сильный!

– Да погоди ты, – дежурный сделал шаг вперед и повторил вопрос: – Что с вами, Михаил? Вам плохо?

Вчера этот мужчина производил впечатление нормального человека. На алканавта действительно не похож. Спиртным в номере не пахнет, куревом тоже, бутылок не видно.

– Вам врач нужен?

С беднягой явно что-то неладно. Он прижимал к себе подушку с такой силой, словно та была его единственным спасением.

– Я дежурный. Со мной ваш сотрудник…

– Вадик! – подсказал «ботан».

– Ага, Вадик. Вам нечего бояться.

– Он нам не верит, – прошептал очкарик.

Дежурный сделал еще пару шагов вперед и предложил:

– Взгляните на нас, Михаил. Мы – ваши друзья. Мы хотим помочь вам…

Мужчина как будто не слышал обращенных к нему слов. Он продолжал прижимать к себе подушку, но поскуливание прекратилось. Это был хороший знак.

– Это я, Михаил Юрич, – бубнил «ботаник» из-за плеча дежурного. – Вадик! Вы меня помните?

Руки мужчины, впившиеся в подушку, разжались, и раздался то ли приглушенный всхлип, то ли вздох.

– Посмотрите на меня, Михаил Юрич, – воодушевился очкарик. – Это я, Вадик!

Он вышел вперед и повторил это несколько раз, словно магическое заклинание, которое должно было привести его спутника в чувство. Потом добавил:

– Мы вместе приехали сюда автостопом, остановились на ночлег. Вспомнили?

Скрюченный человек выпрямился, подушка медленно сползла вниз, из-за нее показалось вытянутое бледное лицо с шальными глазами.

– Кажется, подействовало, – шепнул Вадик дежурному.