Документов доктор у больных не спрашивал, верил на слово. К нему приезжали на консультации отовсюду. Некоторые хотели сохранить инкогнито, и Бортников принимал их у себя дома, а не в поликлинике. Вот и Чемагин, может статься, вовсе не Чемагин. Если приглядеться, на водителя-дальнобойщика он не похож. Скорее, спортсмен… или служащий. Среднего роста, жилист, крепок. Поддерживает физическую форму, хорошо питается. Какой-нибудь владелец фитнес-клуба или тренер. А прикидывается шофером. Зачем?

– Че вы меня глазами сверлите? – возмутился пациент.

– Извините, задумался…

Бортникову казалось, не только он исподволь изучает Чемагина, но и тот его. Между ними возникла взаимная подозрительность.

– Когда у вас впервые случился приступ? Помните?

– Я обязан отвечать?

– Вы же хотите поправиться?

– А что, это имеет значение, когда меня первый раз прихватило?

– Кто из нас врач? – улыбнулся Бортников. – Вы или я?

– Ну, вы…

Чемагин уставился в угол комнаты и напряг память. Он настолько привык к своей болезни, что казалось, она была всегда. Еще ребенком у него «вступало в спину». Мать таскала его по докторам, но бесполезно. Каких только диагнозов ему не ставили – от сколиоза до невралгии. С годами к болям прибавилась одышка и внутренняя паника. Он научился скрывать свой страх от всех, считая это слабостью.

– У меня с детства спина болит.

– Травмы были?

– Я падал…

– Сильный ушиб позвоночника? Может, прыгнули неудачно? Или подрались?

– Все пацаны падают и дерутся! – разозлился Чемагин. – Мне рентген делали. Много раз! Снимки ничего страшного не показали. Я же вам приносил результаты последнего обследования! И компьютерную диагностику в том числе.

– Да, да. У вас есть некоторые нарушения, но… таких болей и одышки они давать не могут.

– Это я уже слышал. Потому и приехал к вам. Думал, вы умнее городских эскулапов, которые деньги гребут, а толку мало. Устал я ходить по кабинетам, одно и то же слушать. Мне помощь нужна! Я готов платить, но за конкретный результат.

Бортников пожал плечами.

– У меня не семь пядей во лбу. А вы что-то скрываете.

– Че мне скрывать-то? Я не для того здесь торчу, чтобы…

Пациент сдержал ругательство и сердито нахмурился.

– С чем вы сами связываете свою болезнь?

– Я? – Чемагин шумно вздохнул и развел руками. – Черт ее знает! Может, сглазил кто… Прицепилась дурная хворь и не отпускает! Я все перепробовал, чтобы от нее избавиться. И массажи, и грязи, и таблетки дорогущие, и разные упражнения…

У него вдруг кольнуло в спине и перехватило дыхание. На миг показалось, что начинается приступ. Средь бела дня! Такого еще не было. Чемагин превозмог внутреннюю дрожь и натянуто улыбнулся. Недомогание рассеялось.

– Что с вами?

– Достали вы меня своими вопросами! Вы врач или исповедник?

– Лечение менять не будем, – заявил Бортников. – Принимайте то, что я вам дал, через три дня жду на прием.

Пациент процедил сквозь зубы нечто невнятное, вышел и хлопнул дверью. Бортников привстал и выглянул в окно. На улице моросил холодный осенний дождь. Чемагин натянул вязаную шапочку и зашагал прочь, не замечая луж. Он был в непромокаемой куртке и джинсах, заправленных в сапоги. Обычный прохожий, который ничем не выделяется в толпе.

– У дальнобойщиков походка другая, – пробормотал Бортников, задергивая тюлевую занавеску…

* * *

Пассажир очнулся и в ужасе уставился на Рената.

– В-вы кто?

– Я водитель джипа, в котором вы едете.

– К-куда? Куда меня везут?

– В Грибовку! Что, память отшибло?

У археолога зубы стучали от страха, лицо перекосилось. Он озирался по сторонам, словно не понимал, где находится.

– Вы кричали во сне, – вмешалась в разговор Лариса. – Пришлось вас разбудить.

– С-спасибо…

– Может, вас в больницу подвезти? Тут есть больница?

– Где?

– В Грибовке! – гаркнул Ренат и закашлялся. Он так и не удосужился переодеться, и влажная от пота футболка неприятно холодила спину, что не прибавляло ему добродушия. – Вы же до Грибовки просили подбросить? Ну вот, приехали!

– Грибовка… У меня здесь сестра живет, – осенило пассажира. – Родная сестра. Я к ней еду…

– Вы адрес-то ее помните?

Археолог наморщил лоб и задумался. Адрес. Мысли его разбегались, путались. В глазах темнело от боли. Он с трудом глотнул густую слюну и выдавил:

– Улица Кирова, дом… семнадцать…

– Уже веселее, – кивнул Ренат. – Вы чего орали, как будто вас режут?

– Душат… У меня горло! – пассажир поправил теплый шарф на шее и добавил: – Извините, я не хотел вас пугать.

– А мы пуганые.

«Хендай» Рената стоял на маленькой площади, обсаженной голубыми елками. Это был центр города, такой же унылый, как и окраины.

– Где ваша улица Кирова? – спросила Лариса у растерянного археолога. – Налево или направо?

Тот хотел повернуть голову и застонал от боли.

– Кажется, туда…

– Давно сестру не проведывали? – усмехнулся Ренат. – Забыли, где живет?

– Человек болен, – вступилась за пассажира Лариса. – У него жар.

Ренату стало неловко за свои слова. Чего он привязался к этому несчастному археологу? Его удивила поднявшаяся внутри волна раздражения.

Пассажир сидел хмурый, кутаясь в шарф и помалкивая. Он решил не злить водителя. Не то его высадят, и придется топать пехом по грязи, мокнуть под дождем.

– Ладно, поехали направо, – кивнул Ренат.

Улица Кирова была застроена деревянными домами. Печные трубы дымились, за оконными стеклами виднелись горшки с цветами. Дом номер семнадцать отличался от соседних пристроенной верандой, выкрашенной в голубой цвет. Во дворе заходилась лаем лохматая собака. Ей вторили псы со всей округи.

Археолог обрадовался, схватил рюкзак, вышел из машины и резво потрусил к калитке, забыв поблагодарить.

– Красавец, – покачал головой Ренат. – Хоть бы ручкой помахал на прощание.

– Он болен, разве не видно?

Пассажир скрылся в доме, но Ренат не торопился трогаться. Он смотрел вслед археологу, словно пытался что-то понять. Ему было не по себе от этой встречи.

– Что с тобой? – заволновалась Лариса.

Ренат разразился кашлем. Это продолжалось несколько минут. Он достал платок, вытер слезящиеся глаза и недоуменно вздохнул. Казалось, пассажир оставил после себя некую угрозу. В салоне будто туча повисла.