условие самого существования человека) обычный порядок вещей, доступный достаточному контролю со стороны чувств или их технического продолжения, от исходящего извне вмешательства неуловимых сил, вызывающих, правда, своим действием субъективно переживаемые последствия, благоприятные или неблагоприятные для человека, или же от действия чародеев, пользующихся магическими средствами. Л. Леви-Брюль говорил об этих силах как о «невидимых» (puissances, forces invisibles)[13], что вряд ли является адекватным определением, поскольку и реальные предметы (амулеты, талисманы), а также и некоторые люди (колдуны) могут быть наделены необычайной силой, а души предков, например, являлись во сне. Невидимым же был сам процесс действия всех этих факторов, а если магия пользовалась природными средствами, эффект их действия был с ними несоизмерим, а метод достижения эффекта невозможно было проконтролировать при помощи чувств. Отличительной чертой сверхъестественных сил было то, что они с легкостью выполняли задачи, недостижимые с помощью обычных человеческих средств или же требующие большого расхода этих средств или же риска со стороны исполнителя. Закономерности естественного порядка, таким образом, нарушались, а человек получал (хоть и скромную, но необходимую) помощь или же терпел ущерб. Следующей отличительной чертой было смешение обоих порядков, естественного и сверхъестественного, поскольку человек, особенно дописьменный, их не разделял и не считал вмешательство сверхъестественных сил чем-то исключительным, ведь они сопутствовали его начинаниям и каждодневным действиям и исправляли с пользой для него или во вред ему привычный порядок вещей, улучшали или ослабляли этот порядок функционально. Таким образом, «примитивный» человек проводил жизнь среди бесконечного множества сверхъестественных сил разного рода, которыми, независимо от их силы, он не мог пренебрегать, защищался от них или же просил их благосклонности или помощи[14]. Такое состояние вещей сохранилось и в цивилизованных обществах. Например, Фабиус Пиктор сообщал, что римская полевая жертва приносилась 12 низшим божествам, имена которых он в точности повторил; они помогали крестьянину в 12 соответствующих действиях; оказалось, однако, что список не был полным, дополнил его Варрон упоминанием о других 6 божествах[15]. Вот пример систематизации сверхъестественных сил, связанных с узкой технической проблемой; но и там, где не сложилась система, сущность контактов с этими силами при любых жизненных обстоятельствах оставалась той же. С этим наблюдением соотносятся выводы М. Элиаде на тему всеобщности иерофании, или проявления sacrum (представляющего сверхъестественный мир) в самых разнообразных объектах природы[16]. Непоколебимая вера человека на различных этапах его интеллектуального развития в сверхъестественные факторы свидетельствует о предполагаемой эффективности их позитивного вмешательства в человеческие дела и о страхе перед этими факторами[17].

В новое время достижения естественных наук и прогресс исторического метода поколебали основы традиционной концепции сверхъестественного мира: явления вмешательства потустороннего находили объяснение в рамках естественного порядка, обнаружилось естественное происхождение мира природы, была отвергнута концепция чуда[18], были подвергнуты критике и демифологизации письменные свидетельства религии, в свете сравнительных исследований великие религиозные системы теряли характер абсолютной истины, на который они претендовали, стало, наконец, ясно, что невозможно доказать существование сверхъестественного мира. Это последнее утверждение не закрывает путь одному из направлений современного религиоведения, отстаивающего реальность того, что невозможно проверить; все это, однако, не мешает религии быть автономной и выделять сверхъестественный мир из поля научных исследований, ограниченных сферой природы. Тем не менее, вопрос об этой автономии усложнен исторической ролью концепции сверхъестественного мира, сделавшей этот мир важным фактором исторического процесса, а тем самым одним из исторических фактов, что составляют предмет исследования соответствующей дисциплины, к которой относится установление определенным методом генезиса и характера подобных фактов. Так, сверхъестественный мир возник как гипотетическое объяснение мира природы, как предполагаемое бытие высшего порядка, остающееся с природой в постоянном контакте, исправляющее ее функционирование. На длительном протяжении истории сохраняется осознание этой связи, поскольку каждая личность, каждая группа людей убеждена, что находится под властью высшей силы, и ощущает результаты ее действия: более того, согласно господствующему мнению, сверхъестественный фактор является людям непосредственно (иерофанически). Историческая критика этого вмешательства ведет к неоднозначному заключению. Земные факты, которые представляются результатом вмешательства свыше, имеют, естественно, характер объективных исторических фактов, в то же время мы не найдем ни критических научных доказательств связи этих фактов со сверхъестественной силой, ни критического обоснования, что они иерофанически соответствуют объективной реальности, хотя и не вызывает сомнения их субъективное бытие как элементов сознания. Религиозная концепция говорит о связи между двумя партнерами, естественным и сверхъестественным, одинаково объективными. Историческая критика ведет к утверждению объективного бытия первого партнера, в то время как второй остается только элементом сознания первого, зависимым от сохранения этого сознания. Тандем двух партнеров сводится к двум аспектам, объективному и субъективному, одного из них.

Но человеческая мысль от момента своего зарождения знала не одно, а два объяснения действительности — естественное и сверхъестественное. Методологический опыт учит, что каждое объяснение логически начинается с гипотезы, или предполагаемого решения загадки, которое в исключительных случаях может стать сразу окончательным решением. На втором этапе происходит проверка предварительного решения путем соотнесения с действительностью, что в результате ведет к корректировке; на этом исследовательский процесс не завершается, поскольку неутомимая человеческая мысль в своем стремлении к получению наиболее точных результатов подвергает свои достижения все новому пересмотру. Так протекает процесс углубления знаний в рамках естественного мира. Объяснение, утверждающее существование сверхъестественного мира, принципиально отличается от первого тем, что принимаемая причина и следствие неоднородны: первая — сверхъестественная, второе относится к природе. Человек, оперируя исключительно природными критериями, не обладает выдерживающими критику средствами, позволяющими проверить действие сверхъестественной причины. Если одна сверхъестественная причина будет заменена другой, объяснение останется в равной степени гипотетическим, если же сверхъестественный фактор будет заменен естественным, объяснение утратит сверхъестественный характер, как это было в магии, которая, используя в своих приемах натуральные средства, предвосхищала технический прогресс и науку. Одним словом, можно сказать, что естественное объяснение ведет к контролируемым результатам, сверхъестественное объяснение же дает неконтролируемые результаты, остающиеся на этапе предварительного предположения. В то же время этнографические наблюдения, особенно в среде «примитивных» народов, показывают, что они предпочитают сверхъестественное объяснение, хотя прекрасно осознают естественную цепь причин и следствий, особенно в технической области. Если в стране случалась засуха или непогода, если приходила тяжелая болезнь или смерть, если случались неудачи, причины искали не в природной среде, а в сверхъестественном мире[19]. Такого рода мировоззренческие тенденции, впрочем, сохранились в народной культуре вплоть до нового времени[20]. Ясно также, что сверхъестественное объяснение сохраняло свою практическую ценность для заинтересованного населения так долго, пока оно не было вытеснено благодаря прогрессу науки о природе. Однако развитие науки, неизбежно ведущее к ограничению или принципиальному исключению