Вован гнал как сумасшедший. Дряхлая иномарка грохотала илязгала, крайне удивленная своей прытью. Оглушенный музыкой Антигон подпрыгивална заднем сиденье, при поворотах врезаясь в дверь, предусмотрительно украшеннуюнаклейкой «Место для удара головой». Раньше Ирке казалось, что подобныенаклейки бывают только в маршрутках. Оказалось же, что они актуальны везде, гдерулят Вованы.

Чтобы никуда не улететь, Ирка упиралась руками в крышу. Онане уставала удивляться, каким образом у спокойной Хаары, которая казаласьвоплощением порядка и аккуратности, в оруженосцах мог оказаться такой вотВован. Вот уж точно: противоположности притягиваются хотя бы для того, чтобыдать друг другу в рыло.

Минут через двадцать машина свернула во двор и резкозатормозила. Сияющий Антигон перелетел через сломанную спинку сиденья и,чпокнувшись в лобовое стекло, блаженно заулыбался.

– Ну че? Вылазить будем? Приехали ваще-то! –прогудел Вован, с усилием выдавливая наружу свой нехилый торс.

Ирка и сама догадалась, что приехали. Машина стояла взаставленном автомобилями дворе шестнадцатиэтажки.

Вован решительно надавил негнущимся пальцем код и втиснулсяв подъезд. Только в кабине лифта Ирка осознала, какого он громадного роста.Валькирия-одиночка была ему примерно по грудь. Антигон же вообще терялся где-тов нижнем ярусе, как подлесок в глухом бору.

Кикимора, в острой форме страдавшего комплексом Наполеона,данный факт оскорблял. Он пыхтел, подпрыгивал и нарывался на драку. Бесполезно.Вован улыбался и демонстрировал полнейшее миролюбие, даже когда Антигон заявил,что булавой поотшибает все пальцы у него на ногах.

Ирка не заметила, на какой этаж они поднялись. Но довольновысоко, потому что лифт ехал долго. Ирка рада была любому промедлению: онапобаивалась вот так вот сразу оказаться среди остальных валькирий.

Вован повернул ключ в замке.

– Чего встали? Проходите! – пригласил он.

Нервничая, Ирка заранее растянула мышцы лица в приветливойулыбке. Когда дверь распахнулась, она выстрелила улыбкой в пространство и…промахнулась. Это оказалась всего лишь общая дверь на площадку, где было триквартиры. Ирка увидела два спортивных велосипеда, детскую коляску и санки.

Антигон немедленно забрался в коляску. По размерам он вполнеподходил, вот только рыжие бакенбарды и пористый алкоголический нос несколькоискажали идеалистическую картину безоблачного детства.

– Это ваше, что ли, хозяйство? – с вызовом спросилон у Вована, кивая на коляску.

Вован поскреб пальцем висок. Соображал он явно медленнее,чем рулил.

– Соседей! Наше вот! – сказал он и, открывая ещеодну дверь, ткнул пальцем в стоящие рядом горные лыжи.

– Кто катается? Ты? – усомнился Антигон.

– Хаара. Я так, чуток! – пояснила свекольнаяголова, произнося имя хозяйки с неожиданным благоговением.

Опасаясь и во второй раз выстрелить улыбкой в пустоту, Иркаобошлась тем, что, встав на цыпочки, высунула голову из-за плеча Вована. Иснова ошиблась. Теперь улыбка пришлась бы кстати.

Валькирия разящего копья встречала Ирку в коридоре. Страннобыло видеть ее без нагрудника, копья и щита в вечернем элегантном платье. Хаарабыла хрупкой и изящной, с тонкими руками, которые показались бы даже слабыми,не будь их движения так быстры и решительны.

– Брысь, Вован! Ты слишком громоздкий для нашегокоридора! – приказала Хаара, мягко отстраняя оруженосца.

Вован послушно вдвинулся плечом в вешалку и сел на задумчивохрустнувшую полку для обуви. Ирка и Хаара оказались лицом к лицу.

– Ну наконец-то! Добрались без приключений? Рада, чтоты пришла! – сказала Хаара и потянулась к Ирке, явно чего-то ожидая.

Ирка растеряла все слова и вместо улыбки изобразилазапоздалую лицевую судорогу. Так и не дождавшись поцелуя, Хаара отстранилась. Вруках у нее был огромный букет роз. Увидев розы, Ирка внезапно осознала, чтоявилась без подарка.

– Слушай, а у меня вот ничего нет! Я узнала про деньрождения совсем недавно и… – забормотала она, краснея.

Хаара отмахнулась с великодушной небрежностью. Примерно такотмахивается важный дядя, директор департамента, когда сын его подчиненногопытается подарить ему на юбилей обсосанную конфету, только что вытащенную изорта.

– Какая ерунда! Проходи в комнату! Кстати, ты в курсе,что от тебя пахнет гарью?

Ирка растерялась.

– Гарью? А-а, это дым! Мы с Антигоном мусоржгли! – догадалась она.

– Вот как? Интересно. А что за мусор? – вежливозаинтересовалась Хаара.

– Ну я же в лесу живу. Народ пикники на полянеустраивает, а за собой не убирает. Мы с Антигоном вчера собрали все в кучу иподпалили… Что, сильно пахнет? – встревожилась Ирка.

Она запоздало сообразила, что после сжигания мусора полезнобывает переодеться или хотя бы помыть голову, особенно если тащишься на деньрождения.

– Ничего, терпимо! Дым – это еще не самоестрашное! – великодушно заверила ее Хаара, вновь подставляя ей для поцелуящеку.

На этот раз Ирка оказалась сообразительнее. Щека валькирииразящего копья была крепко-прохладной, как только что вымытое яблоко. Иркачестно поцеловала ее, в то время как сама Хаара ограничилась тем, что чмокнулавоздух.

Целуя валькирию, Ирка попутно с удивлением обнаружила, чтоона выше на полголовы. Вот только никаких преимуществ рост Ирки ей не давал. Онлишь подчеркивал, что она еще неуклюжий сутуловатый подросток, отчасти дажегадкий утенок, а Хаара – состоявшаяся и уверенная в себе женщина.

– Ай! – крикнула вдруг Ирка, невольно повисая навалькирии разящего копья и грудью ощущая шипы букета.

Причина этого поступка была проста как чертеж табуретки:Ирку бесцеремонно протаранили сзади. Засидевшийся в коляске Антигон, которомуона загораживала дорогу, с разбегу боднул ее головой в спину. Протолкнувшись втесный коридор, кикимор уселся на пол и, ни на кого не обращая внимания,принялся растирать ласты.

– Отдавили в лифте, гадики позорные! Никакого уваженияк старости! Всех покрошу, один живой останусь! – бубнил он.

Хаара с холодным удивлением воззрилась на Антигона. Уяснив,что именно барахтается на полу, она сочла это существо недостойным персональнойразборки и перевела укоризненный взгляд на Ирку. Заметно было, что паж,толкающий хозяйку, являлся для нее зрелищем новым и шокирующим. Больше Хаарапоразилась бы только, если бы ее собственный ботинок залаял и укусил ее заногу.