Похоже, он от чего-то скрывается.

Что это было – страх или только предчувствие драмы?

Франциска все чаще вела себя непредсказуемо.

Альберт подмечал у жены мгновения забытья,

Как будто она временами уставала от себя самой.

Он убеждал себя, что Франциска просто слишком мечтательна, —

Люди часто ищут красивые объяснения

странностям своих ближних, —

Но вскоре у него появились основания для тревоги.

Франциска целыми днями недвижно лежала в постели

И даже не забирала Шарлотту из школы.

Потом как ни в чем не бывало она становилась прежней,

Вдруг, без всякого перехода, забывая о своей летаргии.

Повсюду водила с собою Шарлотту —

В центр города, в парк, в зоосад и в музеи,

Ведь нужно гулять и читать, узнавать что-то новое, музицировать.

Возвращаясь к нормальной жизни, она любила

устраивать праздники,

Встречаться с людьми.

Эти званые вечера доставляли радость Альберту,

Приносили ему облегчение.

Франциска садилась к роялю.

Как приятно было смотреть на нее, когда она

что-то неслышно шептала,

Словно беседуя с нотами.

Голос матери нежно ласкал слух и сердце Шарлотты:

Если мама так чудно поет, ничего плохого уже не случится!

Шарлотта, нарядная, точно кукла, стояла в гостиной,

Встречая гостей чопорной, светской улыбкой.

Она ее репетировала с мамой так долго, что скулы свело.

Но где же тут логика?

Сперва мама запирается в спальне и неделями не выходит из дому,

Потом ее вдруг обуревает демон общения.

Но Шарлотте нравилась эта внезапная перемена:

Пусть будет все, что угодно, только не мамина меланхолия.

Лучше уж этот избыток энергии, чем пустота.

Увы, пустота возвращалась к Франциске

Так же необъяснимо, как улетучивалась.

И снова Франциска лежала в постели, измученная пустотой,

Пристально глядя на что-то невидимое в углу спальни.

Эти метаморфозы Шарлотта воспринимала спокойно,

Она даже свыклась с апатией матери.

Может быть, так и рождаются артистические натуры,

Принимающие как должное безумие окружающих?

Шарлотте исполнилось восемь. Состояние мамы ухудшилось,

Периоды ее депрессии сделались затяжными.

Она утратила интерес ко всему, считая себя ненужной.

Альберт заклинал жену очнуться, прийти в себя,

Но мрак уже прочно обосновался на их супружеском ложе.

Ты мне нужна, твердил Альберт Франциске.

Ты и Шарлотте нужна, добавлял он потом.

В тот вечер Франциска заснула.

Потом среди ночи внезапно встала.

Альберт, проснувшись, следил за женой,

А та подошла к окну.

Хочу посмотреть на небо, сказала она, чтоб успокоить мужа.

Как часто она говорила Шарлотте, что в небе все краше,

чем на земле,

И добавляла: когда я туда попаду, я тебе напишу

и все-все расскажу.

Потустороннее стало ее наваждением:

Разве тебе не хочется, чтоб твоя мама стала ангелом?

Ведь это было бы так чудесно, не правда ли?

Но Шарлотта молчала.

Ангел…

Одного ангела Франциска знала: это ее сестра.

У той хватило мужества свести счеты с жизнью,

Уйти из нее безмолвно, никому не сказав ни слова.

Вот оно в чем – совершенство жестокости:

Смерть восемнадцатилетней девушки,

Смерть упования.

Франциска верила: в ужасе смерти есть своя иерархия.

Самоубийство женщины-матери – высшая степень этого акта.

Такому в семейных трагедиях отводится первое место.

Кто посмеет оспорить его величие?!

Однажды ночью Франциска встала

Бесшумно, почти не дыша.

На сей раз Альберт не проснулся.

Франциска пробралась в ванную,

Нашла пузырек с опием и залпом выпила все.

Хрип разбудил наконец ее мужа,

Он бросился в ванную: дверь была заперта,

Франциска не отвечала.

Горло горело огнем, грудь жгла нестерпимая боль,

А смерть все не шла.

И паника мужа оскверняла ее расставание с жизнью.

Но услышала ли это Шарлотта,

Или девочка крепко спала?

Альберт наконец-то взломал дверь ванной.

Чудом ему удалось к жизни вернуть Франциску —

Доза яда была недостаточно велика.

Но теперь ему стало ясно:

Призрак смерти – уже реальность.

Утром Шарлотта спросила, где мама.

Не нужно ее беспокоить, ответили ей.

Ночью маме вдруг стало плохо.

Впервые Шарлотта отправилась в школу, не повидавшись с мамой,

Не поцеловав ее на прощанье.

Франциска будет в меньшей опасности в доме родителей,

Так подумал Альберт.

Оставшись одна, она неизбежно покончит с собой,

Вразумить ее невозможно.

И Франциска вернулась в свою девичью комнату,

В мир своего детства,

Туда, где была так счастлива вместе с сестрой.

В родительском доме Франциска почувствовала себя бодрее.

А мать пыталась скрыть свои страхи:

Старшая дочь решила покончить с собой после гибели младшей —

Неужто это возможно?

Значит, смерть неизбежна?

И она начала искать помощи всюду, где только можно,

Вызвала друга семьи, видного невропатолога;

Тот заверил, что это всего лишь легкий, совсем не опасный психоз,

Избыток эмоций, чрезмерная возбудимость, и более ничего.