С таким утверждением Герберт был согласен.

И кивнул даже.

Хотя… оно, конечно, его гробы всегда отличались высочайшим качеством, но… чтобы вот так… в подарок…

Две дюжины гробов.

И не просто гробов, но отменнейших дубовых. Сразу кольнула тревожная мыслишка: а хватит ли материалу? Дубовую доску Герберт брал у одного и того же поставщика, в количествах небольших. Литье опять же, уголочков-то всего на четыре гроба. Кто ж знал…

— Единственно, — как ни велико было искушение немедля согласиться, но Герберт сей порыв душевный сдержал. — Я не могу обещать, что исполню ваш заказ в кратчайшие сроки…

— Сколько?

— До трех недель…

Он замер, предчувствуя недовольство, но Себастьян вновь лег в гроб, поерзал, выбирая положение удобное, и руки сложил на груди.

— Если до трех, то пускай себе… и даже до четырех…

— Пан Вевельский, — девица-таки отмерла, но исключительно затем, чтобы испортить день, — вы уверены, что вам нужны две дюжины гробов?

— Уверен.

— Вы…

— Просто необходимы, — над гробом поднялась смуглая длань и погрозила девице пальцем. — Не сбивайте с мысли…

— С какой?

— Важной…

— Как вы их отсюда повезете? — девица щелкнула по ближайшему цветку. Никакого уважения к чужой собственности! И пусть цветок тряпичный, но все одно исполнен искусно и стоил немало.

— А это уже другой вопрос. И полагаю, господин Понятковский нам в том поможет. Поможете? — над гробом показался край пренаглейшей физии. — Вы ведь занимаетесь экспортом гробов и прочего…

Он обвел контору рукой.

— Занимаюсь, — подобрался Герберт, предчувствия, что радость от этакого заказу будет недолгой. Небось, из Особого отдела явились, учетные книги проверять, а прочее все — исключительно за-ради контролю…

— Чудесно! — расплылся в улыбке Себастьян. — Значит, оформлять бумаги ему не впервой. Вы ведь оформляете на каждую партию?

Герберт кивнул.

Само собою.

И справки. И ходатайства. И прочие бумаженции числом немалым. Кто ж без них-то товар выпустит? Чай, гробы — не пыльца феечек, которую иные умельцы в запонках перевозят. Нет, гроб не спрячешь и лесной тропой не провезешь, тем паче, когда он не один. А надо сказать познаньцы к превеликому удивлению Герберта в похоронах толк знали. И заказы с той стороны шли постоянно, невзирая на воистину запредельную цену, которую приходилось ставить не ради баловства, но исключительно чтобы все подати с налогами оплатить…

…признаться, пан Герберт подумывал вовсе переехать, но мысли сии были трусливыми, осторожными, ими он и с матушкиным снимком делиться стерегся.

Мало ли…

— Значит, — Себастьян все-таки выбрался из гроба. — Оформляем договор?

Герберт кивнул.

— Две дюжины… аванс?

Снова кивнул.

Само собою. Без аванса ему никак…

— Половина? — деловито предложил Себастьян, постукивая пальцем по крышке гроба. — Вторую половину после того, как документы на партию предоставите…

И тут сердце Герберта Понятковского екнуло.

И во взгляде дражайшей матушки появилось… неодобрение? Разочарование? Или скорей предупреждение, не внять которому Герберт не мог.

— Я, — он вздернул подбородок, отчаянно силясь казаться выше, — незаконными делами не занимаюсь…

…а то ведь находились умельцы, которые, проведавши про маленький Герберта бизнес предлагали ему оный бизнес существенно расширить. И золото обещали. И прочие блага. Мол, есть свои люди на границе, прикроют… чего гробам пустыми ехать.

— Чудесно, — Себастьян расплылся в улыбке. — Мы за вас премного рады.

— Я…

Его приобняли. И Герберт ощутил терпкий запах хорошей туалетной воды. Ткнувшись носом в самую, почитай, подмышку — а был гость безобразно высок — он сделал вялую попытку высвободиться.

Бесполезно.

— Вы, дорогой мой грободел, — ласково промолвил Себастьян, — нужны мне исключительно по прямому предназначению. Две дюжины гробов. И документы на провоз всей партии. Можете запечатать, если вам с того спокойней будет.

Герберт икнул.

И все же вывернулся из слишком уж дружеских объятий. Поправив перекосившиеся очки, он мрачно произнес:

— Хорошо…

— Я бы даже сказал, что отлично… сейчас мы подпишем договор… пересчитаете деньги… вам как удобней, векселем или наличными?

— Н-наличными…

…с векселями всегда возни изрядно, да и… нет, Герберт Понятковский был честным человеком, но порой честность эта доставляла множество неудобств, особенно когда дело доходило до налогов. Ведь, если хорошенько посчитать, то получалось, что почти вся прибыль отходила государству, и сей факт премного Герберта печалил…

…иногда печаль становилась совсем уж всеобъемлющей, и тогда…

…там талер, там два… государство с двух талеров не оскудеет, а Герберту прибыток…

Себастьян усмехнулся. И показалось, что он неким чудом сумел заглянуть в мысли Понятковского, и счел оные мысли забавными.

— Наличными. Тогда нам придется ненадолго отлучиться… с собой, знаете ли, подобных сумм не вожу, но меня заверили, что ваш банк принимает дорожные чеки…

— Принимает, — со вздохом отозвалась девица и очи закатила, разглядывая потолок. А его, меж тем, не мешало бы побелить.

Побелит, решил пан Понятковский.

Всенепременно.

И витрины обновит. И с цветами подумает… оно-то самому торговать — один убыток, а вот если со Шмульцевым договориться, чья лавочка была через дорогу, о скидке для клиентов, то всем выгода выйдет.

— Вот вам задаток, — на крышку гроба — красная береза и сатиновая обивка черничного цвета — легла стопка золотых монет.

Познаньских полновесных злотней.

— Оформляйте договор…

Он выставлял монету за монетой, создавая из них этакую золотую башенку, вид которой завораживал. Все ж следовало признать, что в этой жизни, кроме, конечно, дорогой и безвременно почившей матушки, Герберт Понятковский нежно и со всем пылом любил деньги. Он, не смея отвести взор — вдруг да исчезнет заветная башня — вытащил бланк стандартного договора. Перо. Чернильница. Задумавшись на мгновенье, Понятковский решительно нарисовал цену, развернул бланк к гостю, который за маневрами следил с легкою насмешкой, и дождавшись кивка — цена устраивала — быстро принялся заполнять прочие графы.

— А скажите, милейший, — Себастьян наклонился и, опершись на конторку, вытянул длинную шею, заглянул на ту сторону. — К вам, стало быть, приходили с предложением?