— Разумеется, вы пришли, чтобы вести переговоры по продаже компании, я прекрасно знаю это! Но вы сами признали, что мой отец не продаст вам ее до тех пор…

— Да, до тех пор, пока я не приму его условия.

— До тех пор, пока вы не примете его условия, — как эхо, с издевкой повторила Эстрелла. Ї И вы, тем не менее, остались. Я хочу знать, почему.

— Вы прекрасно знаете, почему я остался, Ї прорычал Рамон, силясь собраться с мыслями, борясь против желания, которое росло в нем. Во рту у него внезапно пересохло, голос сделался грубым и жестким. — Я остался, чтобы поговорить с вами.

— Чтобы, согласно воле моего отца, заставить меня выйти за вас замуж!

— Вы можете думать, что хотите.

— Ну, вы же признались мне, что жаждете получить эту телевизионную компанию!

Единственное, о чем он мог сейчас думать, это о ее упругих округлостях, сексуально обтянутых черной юбкой.

— Да, я мечтал об этом, но не такой ценой!

Он задел ее, Рамон заметил это с удовлетворением. Эстрелла вздрогнула. Ее тонкие пальцы с безукоризненным маникюром, лежащие на спинке кресла, судорожно сжались. Удовлетворение от ее реакции разбудило в душе Рамона самые темные чувства, и ужасный бесенок злобы так и подталкивал нанести еще один удар.

— Я не думал о женитьбе в ближайшее время. Зачем мне связывать себя узами брака, когда вокруг есть столько прекрасных женщин? И к тому же у меня тоже есть гордость. Я бы предпочел выбрать невесту сам, чем жениться на ком-то только из-за того, что без этого не состоится сделка.

— Не волнуйтесь, у вас даже шанса не будет.

Эстрелла выиграла маленькую битву с самой собой. От его колких нападок ей хотелось заплакать, но она устояла. Она достаточно наплакалась в прошлом из-за мужчин. Точнее, из-за одного. После эмоционального общения с Карлосом, мелкие обиды, вроде этой, были просто ерундой.

Но каким-то образом, уколы этого мужчины попадали прямо в цель, оставляя болезненные раны в ее душе.

— Я не выйду за вас замуж, даже если моя жизнь будет зависеть от этого! — набросилась на Рамона Эстрелла Медрано. — Если вы собирались просить меня…

— Не собираюсь.

— Если вы собирались просить меня, — упорно продолжала Эстрелла сквозь стиснутые зубы, — я брошу ваши слова обратно вам в лицо и буду наслаждаться этим моментом!

— Что ж, наслаждайтесь, мечтая об этом, Ї отозвался Рамон, — потому что иначе у вас ничего не получится! У меня нет никакого желания засовывать голову в петлю, которую вы затянете на моей шее! Хоть вы и самая сексуальная женщина из всех, кого я когда-либо видел!

Самая сексуальная женщина…

Эстрелла не поверила своим ушам. Неужели Рамон действительно это сказал?..

Теплое, опьяняющее чувство удовольствия разлилось по венам, голова закружилась. Легкая улыбка промелькнула на ее лице. Но он заметил ее.

— О, вам это понравилось, не так ли? Вам понравилось, что я нахожу вас сексуальной? Но не думайте, что я буду довольствоваться объедками со стола Карлоса Перея, даже если они идут в комплекте с телевизионной компанией. Я хочу гораздо больше.

— Вы могли бы получить больше.

Но теперь короткая натянутая усмешка Эстреллы не имела ничего общего с мимолетной теплой улыбкой секунду назад.

— Если вы правильно разыграете свои карты, мой отец даст вам что угодно. Даже замок вместе с титулом. Если же вы подарите ему внука, его благодарность не будет иметь границ.

Взгляд Рамона поставил ее в тупик. Так же как и короткая пауза, последовавшая за ним. Она сказала что-то, что попало в самую точку? Но что? Тут выражение его лица снова сменилось, насмешка в холодных глазах уступила место жажде мести.

— Спасибо за это щедрое предложение, но я говорю «нет», — произнес он подчеркнуто медлительно. — Даже вместе с титулом, для меня это, все равно, слишком высокая цена.

— Да я и не предполагала, что вы поступите иначе, — ответила Эстрелла раздраженно. — Я просто рассказала вам о том, что вы потеряли. Сделки не будет, сеньор Дарио, по крайней мере, с вами.

Твердым шагом она направилась к двери.

— Послушайте…

— Разговор закончен, — сказала она, открыв широко дверь и отойдя в сторону, давая ему возможность пройти. — Наша встреча закончена. Я буду признательна, если вы уйдете.

— Охотно.

Рамон шутливо изобразил аристократический поклон.

Его тон и то, как он держался, говорили о его дурном настроении. Он был в ярости и не скрывал этого. И еще он откровенно презирал ее, демонстрируя, что готов быть где угодно, только не здесь. И в то же время почему-то медлил, словно был не в силах быстро покинуть комнату.

В этот момент Эстрелла испытала странное чувство сожаления. Она прекрасно понимала, что через минуту, может, меньше, он уйдет. И она никогда не увидит его снова.

Но ведь это было именно то, что Эстрелла хотела! Чтобы он ушел из ее жизни, и они никогда больше не встречались. И чтобы она никогда больше не читала в его глазах насмешку и ледяное презрение.

Эстрелла не понимала, почему что-то в этом мужчине зацепило ее женские чувства. Она могла позволить уйти любому другому, но только не ему. Он даже не прикоснулся к ней, не поцеловал ее, и если он уйдет, то уже никогда этого не сделает.

Желание почувствовать поцелуй Рамона на своих губах, пусть даже один-единственный в жизни, было столь непреодолимым, что она едва не произнесла это вслух. Повисла пауза, и он твердым шагом направился в сторону двери.

Ее язык, казалось, прилип к нёбу, в горле пересохло, и она только могла наблюдать за тем, как Рамон приближался к открытой двери.

Он подошел к ней и остановился, а затем, прежде чем Эстрелла сумела разобраться в собственных чувствах, схватил ее за плечи и притянул к себе внезапным, резким движением. У нее перехватило дыхание, когда ее грудь соприкоснулась с его мускулистым, теплым телом. Эстрелла не могла сопротивляться. Он приподнял ее голову, и ее глаза натолкнулись на его холодный, оценивающий взгляд.

— Я уйду, — пробормотал он почти грубо. Его голос стал низким от сдерживаемой страсти и чего-то такого, что заставило ее задрожать. — Я уйду, уйду обязательно, даже лишней минуты здесь не проведу, но сначала я должен кое-что сделать.

Его взгляд упал на ее губы. Затем Рамон пристально посмотрел в ее черные глаза.

— Я хотел это сделать с первых мгновений нашей встречи. Вы открыто искушали меня с той секунды, как вошли в эту дверь.

— Я?

Эстрелла пыталась протестовать, но слова застряли у нее в горле, когда их губы слились в поцелуе.

Словно цунами пронеслось в ее душе, и, уже в следующее мгновение, у нее в голове не осталось ни единой мысли. Она слышала только стук сердца, разносящего кровь по венам, и чувствовала жар кожи, и еще ей показалось, что комната закружилась вокруг нее.