стояла кровать, тумбочка с телевизором, на полу лежал ковер, в тёмных полированных дверках встроенного в нишу шкафа отражался свет позолоченной настольной лампы.

Одиннадцатый час ночи. Бабушка вяжет, сидя на кровати, Андрей ещё не спит, играет на детском пианино, сочиняя мелодии.

— Андрей, давай еще немножко поиграешь и спать будем ложится, ладно? Времени много уже, — говорит бабушка Вера.

— Да, бабушка, я еще чуть-чуть, почти получилась мелодия, — согласился Андрей.

В комнате от настольной лампы было немного света, уютная домашняя обстановка. Бабушка вышла из комнаты.

«Бзинь, брянь, цууун, цуун» — выходят громкие звуки из игрушечного пианино. Тут Андрей замечает на стене напротив балконного окна круг света, похожий на яркий солнечный зайчик.

— Солнечный зайчик? Сейчас же вечер, темно на улице, — проскальзывает мысль у Андрея.

Фонарь? Свет прямой, кто-то светит в окно? По спине пробежал холодок, кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом, сердце сжалось.

Андрей решил обернуться, чтобы развеять сомнения. Через окно пробивался свет от фонаря и чей-то силуэт парил в воздухе за балконом.

Андрей оцепенел. Сердце бешено застучало, зрачки расширились, страх сковал тело изнутри.

— Четвёртый этаж? Как? — подумал про себя Андрей, ясно видя силуэт за окном. Выбежал из комнаты.

— Бабушка! — крикнул Андрей. — Бабушка, тут кто-то есть!

Бабушка Вера поспешно вышла из кухни и сразу принялась осматриваться.

— Там в окне, там фонарик, там светили, — дрожащим голосом говорил Андрей.

Но света уже не было, силуэт пропал. Бабушка наклонилась к Андрею с улыбкой, но тут раздался стук в дверь квартиры, громкий, дикий, как будто били в барабан со всех сил.

Бабушка схватила ребёнка и прижала к себе.

— Мне страшно, не открывай, не открывай, — со слезами на глазах, дрожа, вопил Андрей.

— Не открою, не открою, всё нормально, не волнуйся, — спешила успокоить ребенка бабушка.

Стук внезапно прекратился. Андрей не успел облегчённо вздохнуть, как раздался звук разъярённо захлопнутой двери подъезда.

— Как так быстро спустился? Четыре лестничных пролёта? — непроизвольно подумал Андрей.

Бабушка поспешно проверила все замки, окна, задёрнула шторы. Не сразу получилось заснуть.

На следующие утро пришли родители и дедушка с бабушкой Таней. На входной двери они обнаружили порезы словно от когтей. Андрей рассказал, что видел и слышал, но поверить в это они не захотели.

Верила лишь бабушка Вера, которая была рядом. Но и она слышала только стук в дверь. Позже происшедшее всеми, кроме Андрея, забылось. Андрей, вспоминая круг света и силуэт, задавался вопросом, что это было и мучился от отсутствия ответа.

Шло время, Андрей становился всё взрослее. Как и любой подросток он стал мало уделять времени семье и близким, бушевали гормоны, хотелось приключений, появились новые друзья, новые увлечения. Андрей редко заходил к бабушкам с дедушкой в гости.

— Андрей мы к бабушкам с дедушкой, давно уже не были. Пойдешь с нами? — спросил папа.

Сидящий за компьютерным столом подросток, не оборачиваясь ответил:

— Нет, завтра схожу.

Родители ушли, и Андрей, наслаждаясь одиночеством, предоставленный сам себе, получал удовольствие от компьютерной игры.

На следующий день Андрей собрался сходить в гости к родственникам с которыми так любил проводить время в детстве. Когда он одевался, раздался звонок телефона.

— Дедушка звонит, — взяв телефон в руки сказала мама.

— Супер, скажи я скоро приду, одеваюсь уже.

Телефон выпал из рук мамы, слезы навернулись на глаза, лицо побледнело.

— Что такое мама?! — подбежал Андрей, тут же подошёл и папа.

— Бабушка Вера, бабушка умерла.

У Андрея в груди как будто откололся кусочек, мир вокруг потерял все краски; все проблемы, все желания стали не важны. Словно прессом сжало на секунду грудь, боль разошлась по всему телу.

Слезы потекли из глаз, в голову ринулись картинки из прошлого, все счастливые моменты с бабушкой Верой. Эмоции переполняли, боль становилась всё сильней и слёз было всё больше.

ГЛАВА 2

Свет от вечерней луны проливался на ночной город, на мокрых после дождя мостовых разноцветными пятнами лежали отсветы от сияющих стеклянных зданий.

Темноволосая стройная девушка лет двадцати шла по улице. Проходящие мимо мужчины не могли отвести взгляд от неё, и частенько оборачивались вслед.

Девушка вошла в подъезд элитного высотного дома и поднялась на лифте на свой этаж. Там она остановилась у одной из прозрачных дверей и направила взгляд в специальное устройство.

— Екатери Рик, доступ! — привычно сказала девушка.

— Анализ. Доступ разрешён. Добро пожаловать домой, — раздался мелодичный голос.

Девушка прошла в помещение со стеклянными стенами и произнесла: «Режим — релаксация».

Стеклянные стены стали перестраиваться, каждая знала своё место, стёкла приобретали цвета и рисунки, часть из них стали тёмными, другие проецировали освещение; в конечном итоге девушка оказалась в уютной просторной квартире, обставленной в стиле прошлого века.

— О, дочь моя Екатери пришла. Как прошёл рабочий день? — из кухни донёсся голос матери.

— Ничего особенного, мам, обычный день, — снимая верхнюю одежду ответила Екатери.

— Дорогая, проходи, мой руки, сейчас будем ужинать.

— Как самочувствие сегодня? — обратилась к маме девушка.

— Самочувствие сегодня лучше, чем вчера, — закашлявшись, ответила мама.

— Лежала весь день, меня скорее доконает скука, чем эта болезнь. Чтобы совсем с ума не сойти решила ужин сготовить. Виринти твои любимые, с мясом и подливкой.

— А я, мам, зашла продуктов купила.

— А ухажёра не купила?

— Мааам!

— А что, в твоем возрасте да с твоими… — мать не успела закончить фразу, ноги подкосились, но дочь успела подхватить женщину и помогла ей сесть в кресло.

— Мам, ты принимала лекарства сегодня? — с тревогой в голосе спросила Екатери.

— По-моему оно закончилось. Мне так показалось, — мать прикрыла глаза.

— Одну секундочку, мам, — девушка, отвернувшись, громко продолжила, — Робзо!

— Слушаю, — раздался обезличенный голос из динамиков.

— Робзо, каков остаток трихнимикина?

— Остаток трихнимикина равен двум дозам для инъекции, приступить к инъекции человека по имени Мама?

— Сейчас же! — скомандовала Екатери.

Стеклянное кресло, на котором без сил раскинулась мать девушки, приняло форму медицинской кушетки, поднялось к потолку, появились специальные зажимы и зафиксировали тело женщины.

— Инъекция! — кратко сказал техноголос. В плечо матери вонзилась почти невидимая игла, впрыскивая лекарство. — Инъекция завершена!

Медицинская кушетка плавно опустилась на пол и снова приняла форму кресла.

— Мама, ну как, тебе полегче стало? Ведь есть же ещё лекарство, зачем ты пропускаешь его приём? А если бы я задержалась и пришла на час позже? — с упрёком спросила Екатери. — Ты хочешь оставить меня сиротой?

— Да, мне лучше. Но мне осталось немного, мы обе это понимаем, — слабеньким, дрожащим голосочком ответила мать. И неожиданно громко закончила, — А вот мужа твоего и внуков моих я до сих пор не вижу!