оползень. Эта вторая группа людей сильно отличалась от первоначальных художников пещеры, их отделяли тысячи лет. Пришедшие из другой культуры, с другими мифами, историями, ритуалами, символами и способами понимания мира, они, вероятно, были так же озадачены сложными картинами, сделанными их далекими предшественниками, как и мы. Но что-то притягивало их к пещере; они, должно быть, пытались интерпретировать увиденное, привнося свое собственное культурное понимание в эти непонятные остатки далекого прошлого. Вполне вероятно, что они даже продолжили работу над пещерой, добавив свои собственные украшения к уже существующим.

Затем второй оползень запечатал пещеру на следующие 28 000 лет, скрыв ее богатства, но и сохранив их, пока они не были обнаружены в 1994 году группой исследователей-любителей под руководством Жана-Мари Шове, в честь которого пещера теперь и названа.

Оползень является напоминанием о хрупкости культурной передачи, которая обычно зависит от непрерывной линии связи от одного поколения к другому. В отличие от биологической эволюции, которая движется медленно, но сохраняет адаптивные изменения в ДНК более длительное время, культурная передача зависит от созданных человеком методов запоминания и обучения. Эти методы и институты, в рамках которых они практикуются, могут слишком легко деградировать, когда люди теряют к ним интерес, или же они могут быть разрушены внешней силой. Если линия передачи прерывается, будь то из-за оползня, изменения климата или войны, знания теряются. Оно исчезает, если не остается следов, как, например, рисунки в пещере, какие-то материальные остатки, которые дают поздним посетителям представление о том, что это было, что когда-то предназначалось для передачи последующим поколениям. Украшения пещеры - это лишь фрагменты более крупной культуры, фрагменты без объяснения. Отсутствует передача от человека к человеку историй, представлений, ритуалов и мифов, которые придали бы этим следам их полное значение. Но следы - это лучше, чем ничего. Они позволили второй группе людей и третьей группе, нам, увидеть что-то из более раннего времени.

В некоторых случаях пещерные художники погружали руки в глину или краску и делали свои знаки на стенах - возможно, в память о старых медвежьих следах. В других случаях они "рисовали" вокруг руки, положенной на камень, оставляя ее контур, четко выделяющийся на фоне остальных. Некоторые из этих отпечатков рук настолько отчетливы, что их можно отнести к одному человеку. Они выражают нечто индивидуальное: Я был здесь. Я внес свой вклад в создание этого символического мира. Я оставляю этот след для будущего.

 

Негативный отпечаток руки, "нарисованной спреем" внутри пещеры Шове. Он содержит подпись отдельного человека. (ФОТОГРАФИЯ ПРЕДОСТАВЛЕНА КЛОДОМ ВАЛЕТТОМ)

 

Опыт второй группы людей, нашедших вход в пещеру Шове, говорит о другом важном аспекте культурной передачи: восстановлении. Со времен Шове бесчисленное множество пещер, храмов и библиотек было разрушено, как в результате стихийных бедствий, так и по вине человека. С каждым актом разрушения линия культурной передачи обрывалась, иногда возобновляясь только после длительного перерыва, если вообще возобновлялась. Это означает, что люди снова и снова проходили через опыт, подобный тому, что пережила вторая группа посетителей пещеры, столкнувшись с остатками забытой культуры. Этот опыт оказался широко распространенным и удивительно плодотворным. Большая часть истории Древнего Египта проходила в тени великих пирамид, возведенных в далеком прошлом. Китайские литераторы почитали золотой век династии Чжоу. Ацтеки почитали руины храмов, которые они встретили в бассейне Мексики. Итальянцы нового времени были очарованы Помпеями, разрушенными вулканом, который также сохранил город под своим пеплом. Обращение к прошлому, попытки понять и даже возродить его часто приводили к удивительным инновациям и революциям - даже слово "революция" первоначально означало "возвращение".

Так случилось, что гуманитарные науки как дисциплина возникли благодаря желанию возродить вновь обретенное прошлое - и не один раз. В Китае ученый Хань Юй (768-824) отвергал буддизм и выступал за возвращение к конфуцианской классике, прекрасный образец которой, по его мнению, был утрачен. Для него и других задача возрождения этих старых текстов означала необходимость создания целой новой дисциплины комментариев, интерпретации и преподавания. На Ближнем Востоке философ Ибн Сина (980-1037) был частью движения по переводу и интерпретации текстов доисламских времен, включая греческую философию, создавая новый синтез различных форм знания в контексте ислама.

Нечто подобное произошло и в Европе, когда небольшая группа итальянских поэтов и ученых начала искать классические рукописи, некоторые из которых попали в Италию через арабских комментаторов. Медленно эти любопытные итальянцы открывали для себя потерянный мир (потерянный для них, то есть), разыскивая и редактируя старые рукописи и используя полученные знания для преобразования собственной культуры. Позже ученые обозначили этот перерыв, назвав промежуточный период Средневековьем - эпохой утраты классических знаний, за которой последовало их возрождение, или Ренессанс. Эти термины скрывают, что итальянское Возрождение не было исключительным временем возрождения, а просто еще одной встречей с тускло понятыми фрагментами прошлого, и что восстановление происходило даже во время так называемого Средневековья или Темных веков. История культуры состоит из прерываний и восстановлений на протяжении всего прошлого.

Эта книга рассказывает историю культуры, фокусируясь на взаимодействии хранения, потери и восстановления, что, в свою очередь, означает сосредоточение внимания на особых местах и институтах создания смысла, от самых ранних следов, оставленных людьми в таких местах, как пещера Шове, до созданных человеком культурных пространств, таких как египетские пирамиды и греческие театры, буддийские и христианские монастыри, островной город Теночтитлан (Мексика), итальянские студиоли и парижские салоны, а также коллекции, витрины и музеи, которые мы можем посетить сегодня, если нам захочется окунуться в прошлое. Все они служили учреждениями, где искусство и гуманистические знания производились, сохранялись, изменялись и передавались следующему поколению.

Эти институты были построены на различных методах хранения информации, от скульптуры и живописи до повествования, музыки и ритуалов, а также на том, что, возможно, было самым мощным из них - письменности. Развитие различных технологий письма привело к созданию месопотамских и египетских школ писцов, арабских библиотек, средневековых скрипториев ("мест письма"), коллекций эпохи Возрождения, энциклопедий эпохи Просвещения и Интернета. Печать, впервые возникшая в Китае, а затем заново изобретенная в Северной Европе, стала важным средством повышения доступности письменных историй и позволила широко распространять изображения. Но наряду с письменностью и печатью устные традиции и неформальные сети знаний продолжали существовать и в нашу эпоху, обеспечивая второй и важный метод передачи знаний следующему поколению.

Независимо от того, насколько хороши были эти методы запоминания и хранения, культурные объекты и практики продолжали теряться, уничтожаться или отбрасываться, заставляя последующие поколения осмысливать культурные проявления, которые они больше не понимали или которые были сохранены лишь