года, когда наткнулись на остатки большого комплекса, оказавшегося сокровищницей скульптур, статуэток и рельефов. В маленькой комнате, в которой сейчас работал Эс-Сенусси, их было необычайно много, они были тесно прижаты друг к другу. Найдя несколько небольших фрагментов, зарытых в сухой грязи и песке, он наткнулся на шею скульптуры в натуральную величину с удивительно яркими цветами.

Эс-Сенусси отложил мотыгу и продолжил работать руками. Эти руки не были особенно нежными и принадлежали внушительному высокому и корпулентному мужчине, но Эс-Сенусси мог проявить изысканную ловкость в обращении с хрупкими осколками. Он опустился на колени в грязь и позволил своим пальцам нащупать путь вокруг этой скульптуры. Медленно появилась конусообразная корона.

Раскопки скульптуры были трудными, потому что рядом были захоронены другие части, которые нужно было сначала извлечь, но в конце концов эс-Сенусси смог увидеть бюст женщины, лежащей лицом вниз. Когда он поднял скульптуру с земли и перевернул ее, он смог рассмотреть ее лицо: это был первый человек, которому удалось это сделать за последние 3 244 года. Запись в дневнике от 6 декабря 1912 года отмечает: "краски выглядят так, как будто их только что нанесли. Изысканная работа. Бесполезно пытаться описать это: вы должны это увидеть".

Эс-Сенусси увидел лицо удивительной симметрии, с бронзовым оттенком кожи, выдающимися скулами, овальными глазами и полными, но резко очерченными губами. По бокам рта были небольшие складки, но не достаточные для улыбки. Бюст почти чудом сохранился, с небольшими повреждениями ушей, а один из глаз отсутствовал. К бюсту не было прикреплено никакого имени, но царственная корона давала понять, что Эс-Сенусси держит в руках королеву. На фотографии, сделанной после того, как Эс-Сенусси позвал других осмотреть свою находку, видно, как он держит царицу на руках, одной рукой поддерживая ее вес, другой осторожно балансируя на ее большой голове, и смотрит на свое сокровище с выражением сильной гордости и заботы. Королева не возвращает ему взгляд, а безмятежно смотрит вдаль, казалось бы, не беспокоясь о том, что она вызывает волнение, и не осознавая, что она является или вскоре станет самым известным лицом древности.

Скульптура была частью продолжающейся головоломки. Она была найдена в Аль-Амарне, на равном расстоянии от двух великих городов Древнего Египта - Мемфиса на севере и Фив на юге. Долгое время руинами пренебрегали, поскольку они были незначительны по сравнению с великими пирамидами Гизы, расположенными недалеко от Мемфиса, или дворцами и храмами Фив. Но постепенно, в течение последнего столетия, были обнаружены фундаменты зданий и могилы, и археологи предположили, что здесь когда-то был большой город, хотя никто не знал его названия. Гробницы и скульптуры, подобные той, которую раскопал Эс-Сенусси, указывали на то, что в городе жили царь и царица. Наконец, после долгих лет поисков были найдены надписи, которые позволили узнать имя. Бюст изображал царицу Нефертити, госпожу милости, великую хвалу, владычицу Верхнего и Нижнего Египта и жену царя Аменхотепа IV. Кем же была эта загадочная царица?

Эс-Сенусси держит в руках бюст Нефертити, который он только что раскопал в комплексе скульптора Тутмоса. (UNIVERSITÄTSARCHIV, UNIVERSITÄT FREIBURG)

 

Египтяне вели записи о своих царях и царицах, но ни Нефертити, ни Аменхотеп IV не могли быть правильно идентифицированы в них. По мере продолжения раскопок появлялось все больше загадок. Город, видимо, был построен быстро, из глинобитных кирпичей, поэтому от него осталось так мало. Очевидно, его покинули те, кто его построил. Не менее загадочным был тот факт, что их скульптуры, такие как бюст Нефертити, не были похожи ни на что, найденное в Древнем Египте. И почему на ее идеальном лице отсутствовал один глаз? Была назначена цена за его восстановление, но ни эс-Сенусси, ни кто-либо другой так и не нашли его.

Одно стало ясно довольно быстро: Эс-Сенусси пробрался в хранилище скульптора. Скульпторы в Древнем Египте не подписывали свои работы, но именная бирка на жгуте, найденном в этом комплексе, указывала на его владельца как на некоего Тхутмоса, что делает его редкостью, художником древности, известным нам по имени. Судя по размерам его комплекса, Тхутмоз был хорошо устроен. Стена окружала весь комплекс, в который можно было попасть только через одни ворота, вероятно, охраняемые. В комплексе был обширный внутренний двор, из которого можно было попасть в несколько зданий, включая мастерские и узкие жилые помещения для подмастерьев. Наиболее впечатляющими были жилые помещения Тхутмоса и его семьи, которые выходили в сад с большим колодцем, что было крайне важно в этой засушливой местности. Рядом с жилыми помещениями находилось зернохранилище с четырьмя емкостями для хранения ячменя и пшеницы. Это зерно позволяло не только прокормить членов семьи и мастерскую в течение всего года. В экономике без денег зерно могло служить хранилищем богатства, как золото, которое можно было обменять практически на все.

Еще одним признаком выдающегося положения Тутмоса было расположение его комплекса вдали от реки Нил с ее оживленными причалами. За причалами находились склады для хранения различных товаров, прибывавших на лодках, таких как пшеница, ячмень, пиво и скот. Далее следовала часть города, населенная в основном мастерскими, хотя комплекс Тутмоса не входил в их число. Его мастерская находилась в более тихом жилом районе, далеко позади, почти на окраине города. За его мастерской, в отдалении, находились деревни рабочих, расположенные рядом с каменоломнями, где выполнялась тяжелая работа по обработке камня. Учитывая, что в мастерской Тутмоса были найдены и другие скульптуры Нефертити, становится ясно, что он пользовался особым покровительством царицы. Благодаря терпеливой работе таких экскаваторов, как Эс-Сенусси, один из самых необычных эпизодов в истории Египта постепенно прояснялся.

Нефертити и Аменхотеп выросли в двухстах милях к югу, в Фивах (современный Луксор), которые в то время были одним из крупнейших городов мира, насчитывавшим около 80 000 жителей. Он был южным центром египетского центра, простиравшегося от устья Нила на севере на восемьсот миль вверх по реке до Фив на юге. Когда-то Фивы были простым торговым пунктом в Судане, но за много поколений до Нефертити они стали столицей, где стояли большие храмы с гигантскими колоннами и проспектом процессий, вдоль которого стояли сфинксы. Через реку от города находилась Долина царей, где сотни лет покоились фараоны и вельможи. Для Нефертити и Аменхотепа взросление в Фивах означало взросление среди памятников прошлого, опоздавших в историю.

Если в Фивах древняя история присутствовала повсюду, то это было ничто по сравнению с северной частью Египта, в Гизе, где цари Старого царства построили свои три гигантские пирамиды, одну из которых