двух деревьев. Странные, правда, деревья были. Среди сосен всего две лиственницы и те причудливой формы.

Портал?

Я определенно выжила из ума. Сомнений быть не могло. Через пару минут мы с бабулей двинулись в деревню черепашьим шагом. Казалось, что таким темпом мы и до ночи не успеем, но уже спустя примерно минут двадцать оказались на оживленной улице. Дома здесь стояли близко друг к другу, на пыльной дороге играли дети, откуда-то доносились звуки фермерского хозяйства — мычание коров, да хрюканье свинок. Худощавая женщина, с необычными зелеными волосами, в цветастом платье, развешивала белье на веревках во дворе своего дома, а заметив нас, бросила таз на землю и всплеснула руками.

— Мирка, чего в поселке не появляешься? Я уж думала и ты померла вслед за подругой своей!

Моя спутница прищурилась от яркого солнца, долго всматриваясь в лицо женщины, а потом, догадавшись, что к ней обращается кто-то знакомый, крикнула:

— Иди ты к черту, курица общипанная!

Из нас троих удивилась только я. Даже рот невольно открылся. А вот “курица общипанная” только фыркнула в ответ.

— Сто лет тебя не видела, еще б столько же!

Дружная деревня, милые соседи.

— Бабуль, а чего вы с ней не поделили?

— Мужика! — прохрипела она, а я разразилась хохотом. — Да не о том думаешь, милая. Внук мой родной женился на этой кикиморе. Она ж из него всю душеньку выпила! Ходит бледнехонький не лучше тебя, дохленький, худющий как жердь. Я уж ей и денег предлагала, и дом свой, лишь бы от Веника моего отвязалась, так нет же… Ай, — госпожа Брамс махнула рукой, давай понять, что разговаривать на эту тему ей неприятно. — Веник тоже хорош, не обзавелся умишком к тридцати годам. Опоила она его чем что-ль. Шла б лучше в свое болото, нет в поселок заявилась!

Со слов Миреллы я поняла, что “кикимора” родом из еще более маленькой деревни чем эта. Хотя и Русалочий я б тоже болотом назвала, крошечный поселок оказался. Мы прошли всю главную улицу, пару раз сворачивали вправо и я могла примерно посчитать количество жилых домов, большая часть из которых имела дополнительные постройки в виде сараев и кладовых. Фермерство в Русалочьем процветало из-за чего в воздухе стоял непередаваемый аромат. Жаль, не цветов.

— Ой, вон повозка! — я схватила бабулю за рукав платья, другой рукой указывая на красивую белоснежную лошадь запряженную… в карету? Это определенно была карета, как из сказки про Золушку, разве что не золотая. Обычная такая, деревянная, темно-синего цвета.

— Да ты что, Омелька, это господина Догруса экипаж. Времени у нашего Райна нет, чтоб всех подряд в город то возить.

— Меня Алисой зовут, бабуль, А-ли-са. — Уже на словах “это господина Догруса” я передумала подходить к этой повозке. Огляделась в поисках другой, но как назло в зоне видимости никого не было.

— Алиса… Имя поменяла что-ль?

— Нет, меня всегда так звали.

— Ох, вот все-таки, наверное, я стала забывать уже некоторые вещи. Ты уж меня прости, старую.

— Да ничего, — ласково дотронулась до плеча Миреллы.

— Доброго дня, госпожа Брамс!

Я подскочила от неожиданности. Знакомый голос раздался прямо над моим ухом, и обернувшись, увидела, что Райн смотрит именно на меня, хоть и обращается к старушке.

— И тебе не хворать, милый. Авось собрался куда? Лошадку-то запряг.

— В город, бабуль.

— Ой, как удачно, а не подбросишь? Нам к лекарям нужно очень.

— Подброшу, конечно, — согласился господин Догрус явно неохотно. Взгляд завораживающих голубых глаз он от меня не отрывал.

Как у человека с такими темными волосами и смуглой кожей может быть такой цвет глаз? Природа на нем явно экспериментировала, но, надо сказать, вышло удачно.

— Прошу вас, — Райн приглашающе махнул рукой в сторону кареты.

Глава 2

— Старая совсем стала, — кряхтела Мирелла, забираясь в карету. — Высоковата ступенька, ноги уже не поднимаются.

Райн терпеливо ждал внутри кареты, придерживая за руку старушку. Когда все расселись по местам, и экипаж тронулся с места, госпожу Брамс пробило на разговоры.

— С бабкой-то твоей вот только два дня назад виделись, соленья она мне передавала. Кстати, а ты не видала у нее в погребе огурцов маринованных? А то я б поменялась с тобой на ягоды. Малины собрала, варенья накрутила, да кто же его есть будет в таких количествах.

Господин Догрус удивленно вскинул бровь, пристально глядя мне в глаза.

— Внучка госпожи Боон?

— Она самая, сегодня вот приехала, — со знанием дела ответила Мирелла, не удосужившись спросить у меня, когда именно я приехала.

— Надо же, как интересно. А откуда вы? — вопрос был задан мне.

Я замялась, не зная что ответить. Говорить, что из Твери или не стоит? Упекут ведь в психушку, как есть упекут!

— С юга, господин Догрус, из маленькой деревушки у моря. — Ну вот, пару часов в этом мире, а уже начинаю врать. Что же будет дальше такими темпами?

— Что же вас привело к нам, в такую даль?

— Даль?

— Русалочий находится на горизонте, с юга сюда пару месяцев добираться, если не дольше. Так что же вас сподвигло на такое длительное путешествие?

— Бабушка старенькая, увидеть захотелось, да не успела, — сквозь зубы проговорила я. Райн меня раздражал, его вопросы казались мне каверзными, и словно заданы не из простого любопытства.

— А у вас там все в таком виде ходят? — мужчина кивнул на мои джинсовые шорты.

Я невольно распустила узелок, в который завязала края рубашки, чтобы хоть немного прикрыть бедра. Покосилась на тулуп Миреллы, вспомнила закрытое платье “кикиморы”, и смутилась.

— Да, все. Я не взяла с собой другой одежды, ехала налегке.

— А ты то за чем важным в город собрался? — вклинилась в разговор госпожа Брамс, спасая меня от излишнего внимания Райна.

— Да так, ничего особенного, — пожал он плечами. — Завтра в новостном листке узнаете.

Журналист? Я окинула Райна внимательным взглядом. Одет он очень хорошо — свежая выглаженная рубашка молочного цвета, темно-синие брюки со стрелочками, до блеска начищенные черные сапоги. На запястье правой руки заметила кожаный браслет, которые, кстати говоря, на Земле уже вышли из моды пару лет назад. А может и не браслет это вовсе? Но одно сейчас поняла точно — с господином Догрусом нужно быть очень осторожной. Малейший промах и я окажусь на первой полосе новостных листков.

Отвернулась в окно, поля как раз сменились первыми городскими домами, отличающихся от деревенских лишь тем, что были построены не из бревен, а из камня. В Иженеве кипела жизнь — повсюду сновали торговцы с лотками наперевес,