— Ну, вы там с ней хорошенько отдохните. Дней пять-то вам хватит?

— Вполне, — повеселел он, поднимаясь из-за стола. — Ну, буду очень тебе обязан. Не смею больше тебя задерживать и мешать сну, и так уже злоупотребляю гостеприимством.

Вердад печально вздохнула, видно, пытаясь сообразить, как бы совместить надзор за садовницами и управление Приютом. А Корво выскочил за двери — и поспешил по тропинке прочь, с трудом удерживаясь оттого, чтоб не подпрыгивать на ходу.

— Надо же, вышло, — пробормотал он себе под нос. — Правду говорит Маки-Велли, что наглость — залог успеха в любом деянии… Так, лёгок на помине.

…в своё время его изрядно удивило, что непоседа Маки-Велли по прозвищу Прохиндей, ненавидевший библиотеку всем своим изменчивым сердцем, напросился учеником именно к нему, к Корво. Отказать, впрочем, причин не было. Гибель Аурики сильно повлияла на всю компанию, а на её лидера в особенности — ему нужно было чем-то занять себя, а прежние развлечения радости не приносили. Учился Маки-Велли усердно; через два года он навязался к Костомару напарником в вылазку на острова, умелым засланцем не стал, конечно, но вернулся изрядно повзрослевшим.

Беда была в том, что он подцепил от обоих своих учителей их вредные привычки: от Косты — подозрительность, а от Корво — правило всегда, в любой ситуации ожидать худшего. Необходимого же при таких привычках философского взгляда на мир пока не приобрёл — со всеми вытекающими обстоятельствами.

— Уважаемый наставник! — издали закричал Маки-Велли, размахивая руками. Он парил над тропинкой, словно огромный серый воздушный змей, а на плечах у него сидел сонный мальчишка лет шести. — Уважаемый наставник, беда! Ностра увидел дурной сон! Айно утащило чудовище! Беда! Надо бежать, спасать...

— …лететь, падать, обременять лекарей, — ворчливо закончил за него Корво — и едва успел ухватить бывшего ученика за пятку, прежде чем тот ухнул на полной скорости в хищно оскалившиеся шипами заросли. — Куда! Я кому говорил не летать около Садов Безумия? Забыл, как тебе уши в том году на место пришивали?

— Забыл, — послушно повинился Маки-Велли и округлил глаза, делаясь разом вдвое смазливее. Вероятно, на девиц это действовало безотказно, но девицей Корво не был. — Уважаемый наставник, тут Ностре приснился сон… — и он, поспешно ссадив со своих плеч мальчишку, выставил его перед собою на вытянутых руках, точно главную улику. — А у Ностры сны — вещие!

Карапуз, явно задремавший на свежем воздухе снова, сонно пробормотал:

— Летят… летят чуда по небу… вкусные… летят…

И сладко причмокнул.

Воцарилось многозначительное молчание.

— Значит, сны вещие? — нарушил его Корво первым.

— Не все, — признал Маки-Велли, виновато глядя исподлобья. — Но он сказал, что видел, как Айно утаскивает чудовище! И что идёт большая беда, очень большая беда! А Айно сейчас нигде нет!

— Так утро же, — успокоил его Корво. — Айно — этот ведь тот шебутной парнишка, который глазастого морского зверька с собой таскает? Так он всегда по утрам отправляется на прогулку — по волнам. Ничего, к завтраку вернётся. Далеко он не уходит, а близ острова ему опасаться нечего.

— А кракен?

— Да он после того, как детишек Нотты понянчит, целыми днями спит.

— А ику-тулсу?

— Да какой ику-тулсу рискнёт появиться вблизи раздражённого кракена? Разве что стая, а они в это время года в стаи не сбиваются.

Успокоив так немного воспитанника, Корво направился домой, намереваясь приготовить для Теи завтрак — и преподнести радостную весть вместо десерта. Но диалог с Маки-Велли никак не выходил из головы, особенно дурацкие слова про большую беду…

«Ничего, — успокаивал себя Корво. — Разве нас бедой напугать можно? А карапузу наверняка привиделся обычный ночной кошмар, Нотта вон говорит, с детьми это часто бывает».

Он решил немного повременить и не говорить пока Тее, что Вердад согласилась присмотреть за островом несколько дней. Чтоб не сглазить; чтоб не расстроить её, если всё сорвётся; чтоб убедиться наверняка, что глупый сон был просто сном.

Но Айно не вернулся ни к обеду, ни к ужину.

И вот тогда Корво забеспокоился.

***

Если хочешь, чтобы некую новость узнал весь Небывалый остров — сделай из неё тайну.

Ещё лучше, если новость явится в виде туманного пророчества — кто же не любит доискиваться до смысла туманных пророчеств?

Ну а в идеале после того, как оно прозвучит, надо сделать лицо крайне озабоченное, слегка напряжённое даже, сурово оглядеться по сторонам и произнести магические слова:

— Так, спокойно, спокойно. Сейчас разберёмся…

Готово, Небывалый остров обеспечен слухами на пару дней вперёд!

Уважаемый наставник Маки-Велли, на свою беду первым наткнувшийся на Сонного Ностру, умудрился выполнить абсолютно все пункты. А чтобы уж точно ни у кого в спальне младших учеников и сомнений не оставалось, что тайна важная — выслушав Ностру, Маки-Велли подхватил его под мышки и буквально вылетел в коридор.

Может, он подзабыл, каким сам был лет десять назад, а может, видение Ностры ему показалось важнее прочих соображений… но стоило ему исчезнуть за дверью, как спальня буквально взорвалась гомоном.

Ну как же! Большая беда! Айно утащило чудовище!.. А может, теперь уроки отменят, и в библиотеку можно будет книгу жутких легенд о «Летучем серпенте» и его проклятом капитане не возвращать?

— Ностра всё напутал, — важно заявил его лучший друг Чанхель, вытаскивая из-под подушки свёрток с земляными орехами. — То не чудовище из морских глубин, а сам «Летучий серпент» и был! — Засунув в рот орех, он слегка неразборчиво, но очень зловеще добавил: — И мшит он теперь к Приюту на фшех шфоих чёрных паруфах!

— Хорош жевать, завтрак скоро! — взвыла Тика, темноглазая девчонка на пару лет старше в ореоле жёстких, как плети морского винограда, кудряшек. — Беда на остров движется, а этот жуёт!

На Небывалый остров она попала не так давно, вытащенная Костомару откуда-то с Таричеса, из подземных лабораторий Ордена Механиков, — а потому вдвойне дорожила новым домом, где никто не заставлял сходить с ума, вглядываясь в суть запретных артефактов Предков.

— Завтрак будет скоро, а голодный я уже сейчас! — рассудительно возразил Чанхель и отправил в рот второй орех.

Заслышав, что Чанхель голоден, все как-то резко примолкли и подались в сторону, а Тика, пошарив по бесчисленному множеству кармашков, нашитых на её штаны, вытащила сладкий сухарь и мрачно сунула Чанхелю:

— Что ж ты сразу не сказал, что такой голодный, а?

С голодным Чанхелем дело никто иметь не хотел — все знали, чем это чревато.

— А я ещё не такой голодный… Шпашибо.

Тут вдалеке прозвучал долгожданный сигнал к завтраку, и все с облегчением ринулись в обеденный зал, где новость о том, что Сонному Ностре привиделся вещий сон, сулящий беды, проклятья и нашествие морских чудовищ с Границы Ада, помчалась по ученическим столам, как рой каменных пчёл.