— Обожаю смышлёных! — прищёлкнула пальцами Нуна. — Может, ещё подскажешь, где его искать?

— Не знаю, — буркнула Тика, снова уткнувшись в свой механизм, и полезла в карман за складным ножиком — поддеть какую-то особо хитрую деталь.

Деталь заупрямилась, Тика заупрямилась ещё больше, поднатужилась, лезвие ножика грустно кракнуло, обламываясь, — и полутёмный тупичок, где вся компания укрывалась от учительских глаз, залило тёплым светом.

— Во! — Тика сунула пальцы внутрь и вытащила сияющий камушек. — Живой янтарь, обработанный по древней технологии.

Она зажала камушек в кулаке, и сияние поутихло.

Все осторожно протёрли слезящиеся от вспышки глаза.

— Что это было? — спросил Нино у Нуны.

— Светлое будущее Небывалого острова, — мрачно ответила та. — Эти дети однажды его разберут по камушку.

— …Во всяком случае, то, что не разберём мы сами, — подхватил Нино.

— Ладно, мелочь, бери свой леденец, — Нуна сунула Ностре второго кракена-на-палочке. — А насчёт ягод — на ужине посмотрим…

Но за ужином им стало совершенно не до того. Айно так и не вернулся, зато господин старший наставник, куда более обеспокоенный, чем за завтраком, как бы невзначай начал обходить людей.

Что-то спросил у Маки-Велли, поглядывая на пустующее место за столом средних учеников.

Вроде бы случайно задержался у главной охранительницы Нотты, поправляя чёрные рукава, похожие на птичьи крылья.

Наклонился к Мирве, Ноттиной помощнице…

Ещё парочка подобных тихих вопросов, и за столами учеников наметилось движение.

Кто-то, кажется, срочно отращивал себе ухо побольше, кто-то спешно впадал в транс, чтобы узреть — вернее, услышать, — о чём взрослые говорят…

А некоторые — Нино с Нуной — выдернули с места смуглого русоголового паренька лет двенадцати, шепнули ему что-то на ухо — и вся троица на цыпочках рванула в дальний тёмный угол, где как-то быстро, если не сказать волшебно, затерялась.

***

Если Корво что-то и нравилось меньше, чем возиться с детьми, так это признавать собственные ошибки.

Маки-Велли по прозвищу Прохиндей оказался абсолютно прав: сон у давешнего мальчишки был вещим, а Айно Прогульщик и впрямь пропал. Его не видели ни охранители — ничего нового, впрочем, поколение сменялось поколением, а дети по-прежнему умудрялись просачиваться мимо сторожевых постов, — ни кракен.

Последнее уже внушало серьёзные опасения.

— Я могу, конечно, ещё поспрррашивать, — раскатисто предложила Нотта с сомнением. — Но у остального зверья ррразума, считай, и нет. Вот только птицы рррох…

— А они-то что? Рох по утрам спят, как всякая рассудительная тварь, — мрачно откликнулся Корво. — Что-то ты выглядишь бледно.

Безобидная, в общем-то, фраза вызвала бурю чувств:

— Я? Да я полгода не высыпаюсь толком! — взвилась Нотта. — С тех пор как этот уплыл на острррова! Засланец, тоже мне! А с сорррванцами нашими кто нянчился? Я! А охррранителей кто уму-разуму учил? Я!

«А кто с вами всеми нянчился и уму-разуму учил? Я!» — хотел ответить Корво, но нашёл в себе силы сдержаться и кивнуть сочувственно:

— Да уж, это никуда не годится. Никаких для Косты теперь прогулок на острова на ближайшие лет пять… — «…тем более что сам он опять заявил, что больше, мол, ни разу». — Слушай, а чего ты своих мальчишек не хочешь младшим наставникам на воспитание отдать? Там ребят толковых много, Маки-Велли тот же — его и дети любят, особенно мелкие. Заодно и отдохнёшь…

Нотта-Кракен ответила ему таким яростным взглядом, что Корво прикусил язык и поспешил отступить от стола.

— Мирву Кулак-в-Ухо расспроси, — неохотно добавила она — долг охранительницы взял верх над чувствами. — Она по утрам купаться ходит, бывает, что вокруг острова разок-другой проплывает. Может, и видела твоего пацанёнка.

«Если я к каждому охранителю по очереди подойду, то весь Приют будет в курсе, что Айно пропал», — подумал Корво с тоской, а вслух поблагодарил и отправился к следующему столу.

Совет оказался дельным. Мирва — в этой спокойной женщине с косой толщиной в руку было не узнать прежнюю запуганную, тощую и до бронзовой кожи загорелую девчонку-южанку — и впрямь заметила на рассвете Айно Прогульщика. Он шлёпал по волнам в сторону от острова, но вёл себя, по словам охранительницы, как обычно, ни капли не подозрительно. Махнул рукой в ответ на приветствие, штанины повыше закатал, чтоб брызги не намочили...

— Он ведь каждое утро гуляет — с чего бы мне волноваться? — пожала плечами Мирва. — Чудовищ поблизости не было, если не считать ику-тулсу. Я четырёх насчитала, пока плавала…

— Четырёх? — удивился Корво искренне. — Вроде ж не брачный сезон?

— Граница Ада рядом, — хмыкнула Мирва по-взрослому. — Отчего бы брачному сезону пораньше не начаться?

— Второй раз за год?

— А вы не завидуйте, господин старший наставник… Ой!

Корво выдержал паузу, продолжая зловеще улыбаться, а потом тихим голосом посулил:

— Через три дня придёшь в библиотеку и перепишешь два свитка с верхней полки.

— Я не ребёнок уже, чтоб меня наказывать! — возмутилась Мирва.

— Три свитка, раз не ребёнок, — так же ласково добавил Корво. — И чтоб не больше двух помарок на всю работу.

Пока они разговаривали, вернулся из спален Маки-Велли и громким шёпотом сообщил, что пропавшего мальчишки по-прежнему не видать. И — воистину пугающая весть — что дети «заподозрили неладное и вовсю сплетничают».

— Что делать будем, уважаемый наставник? — задрал он брови домиком, то серея, то бледнея, то вовсе цветом сливаясь со стенами. — Ещё немного, и начнутся беспорядки…

— Беспорядок, юноша, естественное состояние Небывалого острова, — вздохнул Корво, взъерошив ему волосы. — Не переживай, мальчишку мы вернём. А ты был прав, что с утра ещё тревогу поднял — надо было мне тебя сразу послушать.

Маки-Велли даже не сразу понял, что услышал. Сперва покивал согласно, погружённый в беспокойные мысли… а потом, видно, осознал — и просиял сразу, даже цвет лица у него стал не серый, а живой, человеческий.

— Прав? Значит, я хороший наставник?

Но Корво уже махнул рукой и отправился к следующему столу — проверить последнюю теорию.

Даже если пропавшего мальчика не видели ни охранители, ни наставники, оставались ещё особенные обитатели острова — «норны».

— Приветствую, уважаемые! — подсел он на лавку перед каменной нишей, естественным образом отделённой от остального зала. — Привет, Тея, прости, что запоздал… Уважаемые, у меня вопрос. Во-первых, в саду нынче не находили никого, э-э, без признаков сознания в теле?

— Находили — у моего огорода, — отозвалась Вердад. Судя по печальному взгляду, она всё ещё размышляла о неосторожно данном согласии подменить дней на пять старшего наставника. — Дылда один валялся аккурат между лозами: наелся винных ягод и запьянел. Видать, сознания в этом теле не водилось даже в трезвом состоянии, иначе эту выходку и не объяснишь. Ну, мои девочки его лекарям передали и велели от ожогов вылечить, а похмелье ни в коем случае не снимать: пускай поразмыслит о своём поведении. Но если ты о том пареньке, которого все ищут, то нет, мы его не видали.