Вот и представьте: встали вы утром, вытащили из кладовки рюкзак со сложенным куполом и раму с винтом, вышли с этим на улицу. Собрались, разбежались – и на работу по воздуху! А там на бетонной площадочке за офисом приземлились, распаковались – это займёт три минуты – и вот вы на месте.

«Попахивает Гербертом Уэллсом», – говорили мне на это. Но я не сомневаюсь, что так, или примерно так со временем и будет: уж очень много обстоятельств подталкивает к этому – и бензиновый кризис, и аварии на дорогах из-за их загруженности, и т. д.

А к тому же сам парамотор постоянно совершенствуется. Описываемые здесь события происходили лет восемь-девять назад. С тех пор многое меняется: например, поскольку за рубежом парапланеризм гораздо более распространен, чем у нас, раньше использовались зарубежные парамоторы – чаще всего чешский «Валькерджет» и итальянский «Симонини». А теперь россияне и сами занимаются производством силовых установок для парамоторов, а также вносят изменения в готовые аппараты. Российские «братья по крылу», как называют иногда парапланеристы своих, дорабатывают карбюратор, приспособились использовать никель-кадмиевую батарею, создали ножное управление парамотором. А это делает аппарат удобным для случаев, когда руки должны быть свободны – при охоте, чтоб держать винтовку, при фото– и видеосъемке и тогда, когда нужно спасти человека, допустим, сломавшего ногу и лежащего где-нибудь в тайге, куда на другом транспорте не добраться. Существуют так называемые тандемы – двухместные парамоторы, на таких можно вывезти пострадавшего в экстремальной ситуации. Скоро, думаю, будут крытые парамоторы. А там, глядишь, и законченный аэромобиль появится. Привет Герберту Уэллсу и скептикам! Сказка становится былью… И хотя я её сам в реальности опробовал, те переживания были действительно сказочными.

В моей жизни я три раза испытывал фантастическое ощущение чуда, которое происходит здесь и сейчас: один раз – именно когда я впервые пилотировал парамотор…

После того было много других полётов, но та, первая «рабочая смена», первые полёты запомнились, конечно, ярче всего. Настоящее ощущение чуда.

«Интересно, – как там, за границей?

Что я увижу, когда туда попаду? Как у них всё устроено, в чём отличия от России?..»

Такие вопросы, видимо, присутствуют в мыслях у каждого, кто собирается выехать за рубеж. И ведь вроде бы понимаем, что и за границей – обычные люди, такие же, как мы, живущие в обычных домах, со своими обычными проблемами, а всё равно – ждёшь чего-то… такого, эдакого… даже и не сформулируешь – какого «эдакого», но – ждёшь.

И сопутствующее вопросу «как там, у них?!.» чувство острого любопытства всё более и более возрастает, по мере того, как человек приближается к месту, ЗА которым он уже не дома, а в другом мире, как бы на другой планете, – к месту, называемому «граница».

Различий, конечно, много, и самых разных. Пожалуй, основное и первое, что обращает на себя внимание за рубежом – это архитектура. Именно она создаёт своеобразное «лицо» любого города, и большого, и маленького. Высокие и узкие окна даже в современных сельских домиках – наследие готического стиля, исторически преобладавшего в архитектуре Европы; в отличие от наших, стройные, ракетно рвущиеся в небо соборы, могучие замковые укрепления…

Всё это очень любопытно, но всё это – большой, внешний мир по отношению к человеку. А каждый из нас прежде всего, конечно, живёт своими внутренними, «маленькими», сугубо человеческими ощущениями, радостями или недовольствами.

Поэтому о знаменитых чудесах и достопримечательностях заграницы мы ещё поговорим, а начнём разговор с малого, насущного и повседневного.

И вот в таком контексте я и попробую поделиться моими собственными впечатлениями о том, что же именно за границей – «не так, как у нас».

Мало хлеба, много мяса – вот что бросилось мне в глаза, вот что запомнилось в различных европейских городах. В Польше, помню, в простецком дорожном кафе, двигаюсь вдоль прилавка, составляю себе на поднос тарелки с кушаньями, особо не приглядываясь, – очень торопился в тот раз. Расплатился у кассы, устроился за столиком и, наконец, пригляделся: ёлы-палы! Я ведь привык, что у нас в России обычное дело, когда тарелку щедро заваливают гарниром, а рядом, смотришь – притулился символический кусочек, в котором непрожёвываемый хрящ, кость и жир составляют семьдесят процентов так называемого «мяса». Или, вариант: заливают тарелку соусом, а в нём плавают картонно-соевые изделия квадратной формы, ровно пять штучек, и называется это всё «поджарка». А тут у меня на тарелке – та-а-кой кусище жареной свинины! В уме быстренько пытаюсь пересчитать на наши русские деньги сумму уплаченных злотых… Нет, такой кусище мяса за такие деньги в российском кафе не получишь!

Про европейский быстрый перекус на улице то же самое можно сказать. У нас – бледная анемичная сосисочка в тесте, длиной с палец, а у них эта сосиска больше похожа на целую палочку колбасы, такая аппетитная, слегка обжаренная, надкусишь – сочная, красная, и пахнет, пахнет, ох как пахнет натуральным мясом!

В общем, чувствуется, что европейцы мясо любят и уважают. А вот к хлебу они, видимо, равнодушны. Вот у нас, в российских городах, сами знаете, идёшь по любой улице – обязательно наткнёшься, и не раз, либо на фургончик, либо на киоск с надписью «Хлеб». Я уж не говорю о продуктовых магазинах, – там-то вообще хлебогатство! Хлеб-«кирпичик», хлеб-каравай, батоны, хлеб заварной, подовый, с изюмом, с семечками, с патокой, чёрный, белый… Нигде в Европе я не видел такого хлебного разнообразия, какое у нас в России. Да что там «разнообразия», – вообще не видел специализированной торговли хлебом. Она, конечно, должна там быть и есть – но, согласитесь: если уж такой насущнейший повседневный продукт, как хлеб, да не бросился в глаза в процессе хождения по торговым центрам и публичным местам, это о чём-то говорит! А именно, видимо, о том, что европейцы не придают такого большого значения хлебу, как россияне. Привычного для нас хлеба-«кирпичика» я вообще не видел там ни одного раза, ни в ресторанах, ни в фаст-фуде, ни в гостиницах. Хлеб там – одни только сплошные багеты. Да и то, не как отдельный продукт, а как компонент всяческих разномастных бургеров и сэндвичей.

Однажды зашёл я в парижское кафе перекусить. И выбираю на глазок, а не по этикеткам, – всё равно прочитать не могу, что на них написано. Хотя и на глазок не всегда определяю – чего там такое на тарелке у этих французов? Думаю, надо чего посытней, покалорийней взять. Показываю продавцу пальцем в витрину, для верности говорю: «Беф» и, потом: «Чикен». Продавец кивает, выставляет мне тарелки с тушёной говядиной и жареной курицей. Но ведь это всё не будешь без хлеба-то есть, курицу жирную, да мясо с соусом. Ищу взглядом в витрине, на подносах, даже на рекламных картинках на стене. Ищу, и не вижу самого простого, обычного хлеба! Нарезанного или цельного, пресного или хотя бы пусть какую-нибудь сладкую булку – ничего! Вдруг замечаю под стеклом шарики, размером с бильярдные, золотисто-поджаристого такого вида. На хлеб не очень похоже, но всё-таки немного похоже. Указываю на них. «Десерт?..» – спрашивает продавец с ударением на первое «е». Я беспомощно произношу по-русски: