Особая роль в проведении карательных операций отводилась дивизии «Мертвая голова», которая уже участвовала в таких операциях в Польше. Привлечение ее частей к расстрелам и зачисткам было закономерным, так как «Мертвая голова» была связующим звеном между аппаратом концентрационных лагерей и войсковыми формированиями СС.

Для оказания помощи оперативным группам в расправах с мирным населением создавались специальные батальоны и «штрафные» бригады, куда в основном попадали недисциплинированные эсэсовцы не только дивизии Эйке, но и военнослужащие из других дивизий СС. Основная масса эсэсовцев для формирования карательных подразделений бралась из штандартов «Мертвая голова», с которыми одноименная дивизия поддерживала связь, получая из полков надежные кадры и отправляя в них слабый в боевом отношении контингент.

В тот же день, когда прибыл последний приписанный к дивизии эсэсовец, Эйке провел со всеми офицерами инструктаж по поводу войны на Востоке. Он сразу заявил, что кампания будет отличаться от всех предыдущих, так как речь идет о борьбе не на жизнь, а на смерть между национал-социализмом и еврейским большевизмом. Предстоит беспощадная схватка двух идеологий. Именно поэтому, продолжал Эйке, фюрер приказал безжалостно и не взирая на обстоятельства расстреливать всех политических комиссаров Красной Армии. При этом он напомнил, что Советский Союз не подписывал Женевских конвенций, в связи с чем с военнопленными не стоит церемониться.

Вот как описывает последние часы перед вторжением на территорию Советского Союза самый молодой эсэсовец «Мертвой головы» Герберт Крафт: «В 22 часа батальон открытым каре стоял перед своим командиром. К этому времени уже стемнело. На проселочной дороге остановилась машина, это приехал командир полка. Командир батальона доложил ему, последовали краткие приветствия офицеров. В синем освещении замелькали белые листы бумаги.

– Первый батальон! Товарищи! Моя задача – довести до вас приказ фюрера! – Последовала пауза, напряжение нарастало, кровь стучала в ушах.

«Солдаты Восточного фронта!». Солдаты Восточного фронта. Это война с Советским Союзом! Приказ фюрера звучал в моих ушах: 160 дивизий Красной Армии у немецкой границы! Большевистская опасность, которую следует устранить раз и навсегда! Вся судьба нашего народа и всей Европы только в наших руках!

Ни радости, ни воодушевления, ни радостного предвкушения борьбы. Только возмущение коварством русских, которые пытаются использовать нашу борьбу с Англией, чтобы напасть на нас с тыла. Мы думали, что другого решения не существовало, кроме как идти в наступление, пока превосходство врага не стало еще больше, и всякая борьба с ним не потеряла смысл. Еще была надежда молниеносными ударами удержать в рамках этого колосса, объединяющего Европу и Азию.

Батальон в ночной темноте летнего солнцестояния 1941 года двинулся торжественным маршем. От головной роты донеслась песня, которую мы подхватили с чистым сердцем: «…и пока урожай на полях не созреет, мы их защитим от врага».

Утренний туман еще клубился над лесами, лугами и долинами, когда в 3.05 утра берлинского времени 22 июня 1941 года по всей границе между СССР и Германий загрохотала артиллерийская подготовка. Прибалтика не была исключением. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии появляется запись: «Небо дрожит от разрывов. Под прикрытием массированного артиллерийского огня батальоны начинают атаку.

Еще до того как в 3.45 огонь внезапно умолк, штурмовые группы саперов и стрелков уже ползли к границе. Прижимаясь вплотную к земле, они отодвинули в сторону первые заграждения. Вскоре полетели ручные гранаты, загремели связанные и сосредоточенные заряды. Предрассветные сумерки снова наполнились вспышками от палящего оружия всех калибров». Война Германии против Советского Союза началась.

Интересно, что немцы записали начало артподготовки в 3.05 берлинского времени, т. е. в 4.05 московского времени. Советская же сторона записывает начало артподготовки в 4.00 ровно. Это объясняется разницей между нападающим и обороняющим. Немецкие солдаты и командиры поминутно смотрели на часы и нетерпеливо ждали, когда стрелки покажут заветные пять минут четвертого. Командиры Красной Армии услышали грохот канонады и, глянув на часы, мысленно вычли несколько минут – первые залпы показались им вечностью.

Одновременно воздух наполнился гулом немецких самолетов, взявших курс на восток. 1-й воздушный флот поднял в небо 270 бомбардировщиков и 110 истребителей. Группа армий «Север» выступала по всему фронту 18 дивизиями.

Войска Прибалтийского особого военного округа начинали войну в невыгодном положении. Пятая колонна в Прибалтике начала подниматься и разворачивать свою деятельность. Темпы сосредоточения и развертывания частей ближе к границе шли медленно. Пропускная способность железных дорог Прибалтики была невелика, войска дислоцировались на большой территории и в удалении от госграницы.

У границы Советского Союза в районе г. Цилупе

Сосредоточение советских войск опаздывало на 5–7 суток. Не было ярко выраженной группировки, более того, ударная сила – механизированные корпуса были растащены по дивизиям и ряду направлений. К исходу 21 июня в боевую готовность были переведены только части прикрытия (шесть стрелковых дивизий) и мехкорпуса. Немцы имели возможность бить наши войска по частям, то есть в первую очередь стрелковые дивизии прикрытия, потом моторизированные части и затем резервы, которые подходили на пятые-седьмые сутки.

Теодор Эйке

Направление главного удара занимала 4-я танковая группа, и в ней в первую очередь 41-й танковый корпус Рейнгардта. Кроме того, группа Гепнера была усилена пятью артиллерийскими дивизионами, в составе каждого по три противотанковые и одной зенитной батарее и одному саперному батальону.