— Вот тебе раз, — засмеялся Рафик. — Обещаю, если твои высказывания пойдут вразрез с моими мыслями — я не забуду, что, по крайней мере, до этого у тебя были умные высказывания! — Конечно видом и интонацией было показано, что это шутка.

Оба рассмеялись. Руслану понравился юмор старшего собеседника.

— С кем живёшь, Руслан? — продолжил Рафик.

— Родители и младшая сестрёнка.

— Чем занимаются родители? — продолжал любопытствовать Рафик. Одна мысль пришла ему на ум ещё в автобусе — бледная тогда — сейчас она ярко и отчетливо жужжала у него в мозгу.

Для того, чтобы вы лучше поняли эту мысль, давайте перенесемся примерно на два года назад в четвертом измерении. Стоял практически такой же безоблачный день — только вместо зелени, везде было раскинуто золото — царствовала осень. В этот день у Рафика состоялась памятная беседа с его коллегами по работе: Айдаром и Михаилом. Выйдя в обеденный перерыв, с вышеназванными товарищами, за порцией мороженного в ближайший очень уютный магазинчик, они повстречали попрошайку. Айдар с Рафиком подали ему мелочь, Михаил нет. Первый укорил за это третьего и пошло-поехало…

— Брат, добрее надо быть к людям — никогда не знаешь, что с тобой жизнь может сделать. За несколько монет не обеднеешь. Люди должны помогать друг другу. Представь — это был бы твой отец, — это были первые укоры Айдара.

— Я не хочу быть добрее к людям в ущерб моей доброте к человечеству. Давая деньги, я расслабляю человека. Получая личное удовлетворение, такие благотворители, как ты, оказывают медвежью услугу нашей расе. И, вообще, неизвестно — ему ли ты дал деньги или бандитам, которые за ним стоят, — это были первые ответы на укоры Айдара от Михаила.

— А если бы ты точно знал, что деньги достанутся никакому не бандиту, а обеспечат нищему ужин, ты бы дал? — второй укор, скорее не укор, а укол, вопрос-укол Айдара, который начинал уже горячиться, вследствие чего, понял только последнее предложение Мишиного ответа.

— Наверное, дал бы, но, в целом, я не хочу, чтобы мои деньги, которые я зарабатываю, расходуя своё время и силы — расходовалась так бездарно…

— Спасибо, что назвал мое действие медвежьей услугой, — с улыбкой вставил Рафик. — Я на тебя не нападаю. То, что ты не дал подаяния никак не портит твою репутацию в моих глазах. Ты для меня все равно положительный человек.

— Вот, вот. Айдару это объясни, — смягчился Михаил.

— Просто я не могу пройти мимо просящих, так, будто я их не замечаю, — Айдар тоже сбавил тон.

— А я могу, — подлил масла на затухающий костер, Миха.

Рафик, видя, что Айдар вновь набычился и собирается, словно разъяренный дикобраз, заколоть, своими высказываниями-иголками, оппонента, решил не дать ему открыть рот.

— А вот на что я, искренне, хотел бы потратить деньги — если говорить о благотворительных целях — так это на помощь какому-нибудь талантливому человеку, который никак не может реализоваться из-за жизненных трудностей, навалившихся на него. А ещё лучше бедному ребёнку- вундеркинду — чтобы он не думал о тяготах жизни, а сразу, не теряя времени и сил на рутину, приступал к отточке и отшлифовке своего таланта. Если я когда-нибудь встречу такого — я буду счастлив обратить эти слова в действие. От этого и человечеству, конечно, будет побольше пользы и попрошаек, в конечном счёте, будет меньше.

Эта идея понравилась обоим его собеседникам — Михаилу если честно больше, но спор был замят. Когда, через пять минут, они ели свое ванильное, в хрустящей вафельной оболочке, мороженное, Айдар с Михаилом хохотали так, будто никакой горячки между ними и не было.

Кто-то из вас, читателей, даёт деньги просящим, кто-то не даёт — это личное дело и право каждого — каждый поступает согласно своим убеждениям. Предоставим это право и Рафику, и его товарищам по работе. Из этой беседы, давно минувших дней, нас интересует, как вы, наверное, уже догадались, та часть высказывания нашего героя, в которой говорится про помощь «бедному ребенку-вундеркинду». Эта мысль, давно теплившаяся в его сознании, начала сильно эволюционировать и оформляться, именно после этой ее экспозиции перед людьми. Так нередко происходит со многими из нас — мысли, высказанные вслух перед публикой, получают импульс, который не дает им оставаться в старом положении — он либо ведет их к развитию и оформлению, либо к деградации и исчезновению. Так вот у Рафика, с тех пор, эта мысль расцвела и четко обозначилась в сознании — в настоящее время, он уже пришел к тому, в своей культивации этой идеи, что готов был, со дня на день, идти по детским домам, школам и искать того самого — того, чей талант он поможет раскрыть, избавив его от лишних, мешающих дел и забот — попросту говоря — подарив ему время. Это и была та самая бледная мысль, которая сейчас стала яркой и жужжащей и, задавая свои вопросы, Рафик почти надеялся, что Руслан, именно, из бедной семьи. Эгоистичная надежда конечно: имеется ребёнок-вундеркинд — не хватает, для осуществления мечты, только добавочного слова «бедный». С бедным ребенком-вундеркиндом Рафик знал, что делать: помогать материально, оградить его от отнимающих драгоценное время, проблем и тягот. С не бедным… Он даже не представлял, как можно помочь ребёнку-вундеркинду из живущей в достатке семьи.

— Работают, — последовал ответ мальчугана.

— А в какой сфере? — не удовлетворившись, конечно, таким общим ответом, поднажал Рафик.

— Отец… А, вон мой отец, — радостно закричал Руслан, показывая на крепкого мужчину средних лет, выходившего из красивой белой машины. — Ладно, Рафик, пока! Может еще увидимся — я каждый день на этом автобусе. Папа, папа!

— Пока, Руслан, буду ждать след… — но мальчик был уже далеко.

Руслан подбежал к отцу, тот крепко обнял его, поцеловал и поднял на руки. Видно было, что папа обожает своего сынишку — ответное теплое чувство было ничуть не меньшим. «И ещё видно, что он совсем не из бедной семьи, — пришел к заключению Рафик, окинув взглядом и оценив белого папиного красавца».

* * *

Ночью Рафик почти не спал. Как не приказывал, как не заставлял он свой мозг успокоиться и погрузиться в царство Морфея — ничего, вплоть до самого утра, не выходило. «Какой умный мальчишка, — крутил мысли вышеназванный, непослушный извилистый орган, — был бы он бедный, нуждающийся… а так — что я могу сделать? Материальная помощь ему не нужна… ну та, которую я могу ему дать — судя по машине его отца, мы примерно на одном социальном уровне с ним. Чем ещё можно помочь? Советами, подсказками? Чувствую я — советы он сам мне может надавать — я не уверен, что он ниже меня на умственном уровне — не уверен даже, что мы на равных… Но, все-таки, я топчу эту землю больше него — может быть, мой опыт, как старшего брата, пригодится ему?». И так всю ночь. Мысли крутились вокруг того, как можно сделать себя полезным этому вундеркинду, этому маленькому гению. В конце концов, истощенный мозг отправился в царство грёз, для того чтобы через два часа вернуться оттуда под звуки нестареющей классики — Боба Марли — это была мелодия будильника.