котором была изображена его мама. Ну, или, возможно, женщина, как близнец похожая на Александру. Мальчик зачарованно рассматривал портрет, все более убеждаясь в сходстве женщины на нем с его матерью.

«Что здесь делает этот портрет?» – недоумевал Даниил. – «Возможно, это копия. Но раз он здесь, значит, никому не нужен. Я заберу его себе и повешу в своей комнате».

Даниил с трудом вытащил портрет из комнаты-склада и осторожно понес по коридору. В своей комнате он протер его от пыли и повесил на видном месте на стену. Пока мальчик нес и вешал портрет, он вспотел, так как ноша была тяжёлой. До обеда оставалось ещё полчаса. Даниил принял душ и сменил одежду, а потом спустился в столовую. Горвальда и Александры ещё не было. Дворецкий хлопотал по сервировке обеда, и первые блюда стояли на столе, закрытые в специальной посуде. Даниил хотел есть, но он остался стоять на ногах и даже не присел, ожидая своих родителей.

Когда Горвальд и Александра вошли в комнату, настроение у них было веселое, и они улыбались друг другу. Увидев сына, женщина бросилась к нему и обняла. Даниил был в некоторой растерянности. Он знал, что у его матери есть привилегия – проявлять свои чувства в обществе, но сейчас не понимал причины этого поступка.

– Сын мой – с тёплыми интонациями и гордостью в голосе обратилась Александра к мальчику. – Утром мы с Вашим отцом были чрезмерно суровы по отношению к Вам. Поймите, для нас очень важны Ваши желания, мы хотим, чтобы Вы выросли самостоятельным и ответственным человеком, но есть некоторые ситуации, в которых общественное благо выше личных интересов.

– Я знаю – мягко ответил Даниил, осторожно прекращая этот разговор, а про себя подумал: «Какая может быть польза для моего народа, если я буду несчастлив в браке?». Но вслух говорить этого и спорить не стал. Побоялся.

Женщина секунду нервно улыбалась, но потом овладела собой. Мальчик поспешил сменить тему:

– Матушка, я бродил по коридорам и набрёл на складскую комнату, в которой нашёл Ваш портрет. Был удивлен, почему этот ценный предмет оказался в таком помещении, и забрал его себе до выяснения обстоятельств. Надеюсь, Вы не возражаете?

Александра нахмурилась и переглянулась с мужем.

– Я не совсем понимаю, о каком портрете идёт речь? Позже я загляну в Вашу комнату для того, чтобы посмотреть на него и решить его судьбу, а пока, так и быть, пусть он останется у Вас.

Даниил склонил голову в почтении, давая матери понять, что он услышал и принял ее ответ.

Горвальд пригласил жену и сына к столу. Все заняли свои места, и официанты начали разносить блюда. Некоторое время в молчании ели, но Даниилу настолько сильно хотелось обсудить вопрос с другими вещами в складской комнате, что он, оторвавшись от еды, стал внимательно смотреть на отца. Это было их своеобразным знаком.

– Я слушаю Вас, Даниил – сказал Горвальд, отложив ложку и внимательно глядя на сына. Также поступила и Александра.

Мальчик слегка оробел под взглядами родителей, но собрался с духом и произнес:

– В той складской комнате я увидел много ценных, полезных, работающих вещей. Если мы ими не пользуемся, и они нам не нужны, почему бы не раздать их людям? Или у Вас какие-то другие планы относительно этих предметов?

Его родители снова переглянулись.

– Это дерзко с Вашей стороны задавать такие вопросы – сказал Горвальд.

Даниил опустил голову и покраснел.

– Мы планировали раздать эти вещи нашим приближенным за верную службу – вдруг пояснила Александра.

Мальчик в недоумении посмотрел на мать.

– Но разве у наших приближенных недостаточно своего добра? Они регулярно получают различные денежные награды. Почему бы не раздать эти вещи тем, кто в них действительно нуждается… нашему народу… беднякам.

Горвальд снова нахмурился. Он был готов сказать сыну резкие слова. Александра незаметно коснулась своей ладонью руки супруга. Ее прикосновение словно говорило: «Будь терпелив. Мы растим наследника и наша цель – сделать его самостоятельным и мудрым».

Мужчина овладел своими эмоциями и внимательно посмотрел на сына.

– Даниил, мы обдумаем Ваше предложение и сообщим решение позже.

Мальчик с грустью посмотрел в свою тарелку и вернулся к еде. Александра поняла, что не такого ответа ждал ее сын.

– Скоро предстоит большой праздник встречи с семейством Солвендо – сказала она. – В этот день Вы, кстати, познакомитесь с их дочерью. Мы могли бы сделать частью мероприятия бесплатную раздачу ценных вещей и награждение самых достойных наших подданных.

Женщина многозначительно посмотрела на мужа, а он сделал задумчивый вид и некоторое время выжидал.

– Да, это хороший план – сказал он, наконец. – Я решил, так и поступим.

Даниил просиял и с благодарностью посмотрел на мать.

Когда обед закончился мальчик, согласно протоколу, подождал, пока его родители поднимутся из-за стола, потом встал сам, вышел степенно из столовой вслед за папой и мамой, но пошел в другую сторону. Пока они шли по одному коридору, Даниил двигался медленно, расправив плечи, старался держаться, как подобает достойному ребенку. Но как только он завернул за угол, бросился бежать изо всех сил. Очень уж ему не терпелось выйти на улицу.

Даниил рос, учился и гулял один, единственный ребёнок у своих родителей. Он прекрасно понимал свой статус, и поэтому смирился с такой ситуацией. Мальчик был наделён богатым воображением и имел все необходимое в тайном месте для игр в городском парке. Благодаря волшебству придворного мага и священника Лекаря, все игровые фантазии Даниила оживали, пока мальчик уделял им время. А когда он прекращал игру они исчезали, и последствий не было. Даниил радовался такому раскладу, но не знал, что это сделал Лекарь, а просто думал, что место в парке волшебное.

Не знал подросток и о том, что сыновья придворных чиновников следят за ним. Мальчишек не пускали во дворец по возрасту даже на официальные мероприятия, поэтому Даниил был не в курсе, сколько их и какие они. Но они про него знали. Очень часто их придворные мамы и папы, после возвращения вечером домой, упоминали о наследнике и его достоинствах. А потом смотрели на своего отпрыска, как на пустое место, ничего не говоря, и в глазах читался вопрос: «А ты?» Возможно, взрослые действовали из самых добрых побуждений, но подростки не могли этого понять.

Данные разговоры угнетающе влияли на мальчишек. Некоторые замыкались в себе из-за больно раненой самооценки и задавались вопросами: «Чем я хуже? Почему у меня не так?». Не зная Даниила, они не испытывали к нему автоматического уважения и