Только я сказала это, как слезные ручейки вырвались наружу и потекли вниз по лицу.

— За что мне все это… — начала всхлипывать я. – Только я захотела стать счастливой, и тут появляется он! За что ты рвешь мое сердце?!

Я обратилась к невидимому объекту, который, играл моей судьбой, подкидывая очередные испытания.

— Я не позволю ему сломать меня вновь, нет! Чего бы мне это не стоило.

Поправив салфеткой макияж, я оценила свой внешний вид. Глаза припухли и раскраснелись. Я помахала ладошками на лицо и часто-часто заморгала ресницами. Никто не должен понять, что я ревела в туалете, как малолетняя девчонка.

Я успокоилась и, набрав в легкие побольше воздуха, вышла из дамской комнаты.

Я уверенно застучала каблуками, идя в главный зал и надеясь уже не увидеть там Мартина. Но видно, небеса и в самом деле смеются надо мной. Слишком рано я позволила себе расслабиться.

Около дверей стоял Мартин и, прислонившись спиной о стену, ждал меня. Я решила проигнорировать его многозначительные взгляды и пройти мимо.

— Оливия, постой... – он схватил меня за руку.

Его прикосновение обожгло кожу, и я вздрогнула.

— Оливия, постой... – он схватил меня за руку.

Его прикосновение обожгло кожу, и я вздрогнула.

— Не трогай меня, – прошипела я.

— Хорошо-хорошо, – Мартин опустил мою руку и поднял ладони вверх. – Нам надо поговорить.

— Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Оливия, прости меня, – его глаза наполнились сожалением. –Давай начнем все с чистого листа.

От такой наглости у меня перехватило дыхание.

— Ты с ума сошел?! – вскрикнула я. – Иди к черту, Мартин, со своими извинениями. Для меня они, как пустой звон!

— Ты злишься на меня и, наверно, правильно… Но позволь все объяснить... В тот день, когда ты увидела меня с Дженнис…

— Замолчи, слышишь?! Мне все равно! Сейчас это не имеет никакого значения!

Мартин обхватил меня за плечи и прижал к себе.

— Нет, имеет! Я люблю тебя, Оливия.

Я ахнула и замерла, загипнотизированная его горящим взглядом.

— Я хочу вернуть тебя. Мое сердце болит, Оливия.

— Я. Тебе. Не верю, – прошипела ему в лицо я. – У тебя нет сердца. Нечему болеть.

— Ты жестока. Просто позволь…

— Я жестока? – у меня вырвался нездоровый хохот. – Где ты был все эти пять лет, Мартин?! Где ты был?!

— Я вставал на ноги.

— Встал? – кивнула я ему. – Ну, так значит, встал и пошел из моей жизни, как ты это когда-то уже сделал.

Я оттолкнула его. Мой голос дрожал и срывался. Засохшие раны на сердце были расковырены и начали кровоточить.

— Сколько раз я пытался к тебе попасть, когда ты лежала… в частной клинике… — начал жалко оправдываться он.

— В психушке. Говори как есть, – злобно усмехнулась я.

— Мне очень жаль, что так произошло. Но твои родители просто изолировали тебя, не давали встретиться с тобой, хоть как-то связаться…

— И правильно сделали, – холодно прервала я его душевные стенания. – Все, что было, то прошло. И Слава Богу.

Мартин тяжело вздохнул:

— Оливия, я не верю, что тебе все равно. У тебя остались чувства ко мне, как и у меня.

— Остались, – согласилась я. – Презрение, например.

— Что ж, неравнодушие – это уже хорошо, – улыбнулся он так, что захотелось съездить ему по морде.

— Чего ты еще хочешь, Мартин? Я не желаю видеть и слышать тебя, – хлоднокровно сказала я.

— Я сделаю все, для того, чтобы ты захотела вновь.

Я засмеялась. Кто из нас сходит с ума?

— Смешно. Что-то еще? — съязвила я.

— Хочу сделать тебя счастливой.

— Ты опоздал. Я уже счастлива, Мартин. Без тебя.

Он усмехнулся, и в его взгляде сверкнула дерзость.

— С придурком Дэйвом, да? Он тебе не пара.

— Не называй его так. Он будет получше некоторых, – мои брови провокационно подпрыгнули вверх.

— Вот как. И насколько получше?

— В разы.

Мартин глухо засмеялся. Он облокотился на стену и хитро потер подбородок.

— Ты хотела сказать, что стонешь в разы сильнее под ним?

— Под ним. На нем. Все верно, – без тени смущения заявила я, наблюдая за его реакцией. – Но, думаю, тебя это не должно волновать.

— Жалкий блеф!

— Я счастлива, Мартин. Как бы тебе это не нравилось, но это так, – равнодушно сказала я.

Я рубила с плеча жестко и хладнокровно. И мне нравилось, что сейчас он скривил лицо, и его глаза нервно забегали по моему лицу в надежде уличить меня во лжи.

— Ты врешь. Я не верю.

— Твое право. Я все сказала.

Мартин замолчал. Он уже не мог распознать, где ложь, а где правда в моих словах. Где сыграли эмоции и чувство обиды, а где я нагло соврала. Он сомневался, как и я.

В галерейном зале послышался шум и движение. Не взглянув на Мартина, я поспешила к гостям.

В зале все скучковались вокруг Дэйва. Звонкий стук звенящего хрусталя призывал к тишине и вниманию. Я заметила, что Мартин встал на противоположную сторону от меня и мозолил меня взглядом.

— Уважаемые гости! Я хочу сделать важное и радостное объявление!

Какое еще объявление? Неужели это то, о чем я думаю? О, нет.

— Сегодня здесь собрались все близкие и родные люди мисс Браун. И все те, кто не равнодушен к ней и к ее творчеству. Можно сказать, что мы все — одна большая семья. Она объединила нас, – Дэйв сделал паузу, и наши взгляды встретились. – Вы знаете, как я люблю Оливию и дорожу ею. Для меня она — самая прекрасная девушка на планете Земля, да и во всей Вселенной тоже…

По залу пролетели пару добрых смешков. Дэйв очень нервничал и делал частые паузы, переводя дух.

— Вчера я набрался смелости и сделал ей предложение руки и сердца, – умилительные вздохи подбодрили Дэйва. – И она согласилась! Оливия, дорогая, выйди ко мне.

Все зааплодировали, и я, смущаясь, вышла к Дэйву. Он приобнял меня, а затем проорал в микрофон:

— Мы скоро поженимся! Ура!

Гости заликовали. Дэйв обхватил мое лицо и накрыл мои губы поцелуем. Не знаю почему, но я не чувствовала его губ. В ушах стоял гул, резонирующий с сильным сердечными ритмом.

Когда Дэйв отпустил меня, а я взглянула на место, где стоял Мартин. Но его уже там не было. Я увидела, как его спина исчезла за входной дверью.