Одна пуля обрывает нить жизни правого якудзы. Вторая ранит в плечо левого. Остальные находят себе цели в виде картины какого-то авангардиста, горшка с большим бонсаем и аквариума с рыбками. Рыбок было особенно жаль.

— Вы кто такие? — кричит второй, отброшенный пулей на черный кожаный диван.

— Это Пикачу, это Царь Обезьян, а я демон, которому не повезло с женой, — пожимаю я плечами в ответ.

— Пика-пика, — чуть кланяется тануки, а после нажимает на спусковой крючок своего «Тавора».

Жизнь ещё одного якудзы выплескивается на стену и добавляет красных клякс на картину авангардиста. Масаши хмыкает:

— Не, всё равно говно какое-то получилось. Как будто художника обеденными сукияки стошнило на полотно.

— Ни хрена ты не понимаешь в искусстве, — делаю я замечание. — После операции эта картина раз в десять взлетит в цене.

— «Крыло», «Хвост» зачистил задний фасад. Окна под контролем, — шипит рация на поясе.

— Принял, работаем дальше, — отвечает Масаши.

— Босс, как я в деле? — спрашивает тануки.

— Безжалостный ты, малыш, — качаю я головой. — Даже голос не дрожит.

— Они убили моих родителей, — бурчит тот в ответ. — А вот рыбок жалко — зря ты их так, босс. Рыбки-то тебе ничего не сделали. Можно я слопаю вон ту зелененькую?

Я поджимаю губы, потом вспоминаю, что за маской тануки один хрен ничего не увидит, и решаю оставить воспитание на потом.

— «Крыло», «Клюв» зачистил передний фасад. Окна под контролем, — рапортует рация.

— Принял. Берем их в клещи, — командует Масаши.

Я киваю тануки, тот подскакивает к двери и дергает ручку. Дальше новое помещение, новая дорогая мебель, дорогие костюмы, дорогие часы. Новые картины, которые с каждым выстрелом дорожают.

Мы зачищаем комнату меньше, чем за минуту. Квадратики экзоскелета подсвечивают нужные места для выстрелов, а костюм в области рук корректирует направление выстрела. И вот надо было мне кувыркаться в первый раз? Костюм все сделал бы быстрее и надежнее.

В программу костюма внесена функция распознавания лиц. Семь человек из клана Хаганеноцуме ложатся на длинный ворс ковра потому, что ни один из них не похож на Ёсимаса Сакурай и Иоши Сакамото.

Следующая комната, следующие враги. Ещё одна комната, ещё. В нас тоже попадают — пули рвут черную ткань костюма так же безжалостно, как рука солдата срывает край долгожданного письма из дома. Удары выстрелов поглощаются костюмом, но вот Киоси вскрикивает от неожиданности, когда две пули одновременно попадают в молодецкую грудь. Несмертельно, но неприятно.

Зачистили почти всё здание, «Хвост» и «Клюв» движутся нам на встречу. Этим ребятам приходится хуже — у них нет экзоскелетов, поэтому приходится ограничиваться бронежилетами и щитками.

Движемся всё тем же составом: я впереди, Киоси по центру, прикрывает Масаши. И на этот раз нам везет!

В новой комнате нас встречают аж десять человек!

Какое это везение? А вот такое — среди них те самые двое, ради которых мы и затеяли всю эту бойню.

За несколько секунд численность врагов сокращается на три человека. Экзоскелеты работают на славу. Остальные якудза падают под прикрытие столов и кресел.

— Пика-пика! — радостно вопит Киоси, выпрыгивая из-за моей спины.

— Назад! — ору я, видя, как в нижнем правом углу появляется надпись о скорой разрядке костюма.

— Да кто вы такие? — слышится в ответ со стороны притаившихся за креслами, столами и диванами.

— Мы — смерть! — пафосно откликается Масаши и стреляет на звук голоса.

За диваном звучит немузыкальный стон. В ответ раздаются выстрелы.

— Падайте! — кричу я своим развоевавшимся друзьям, которые вовсе не обращают внимания на предупреждение костюмов.

Видя, что их мой крик не пронимает, приходится сбивать подсечками.

— Ты чего? — перекрикивая грохот выстрелов орет Масаши.

— Зарядка костюма кончается! Дальше работаем аккуратно.

Аккуратно работать приходится недолго — мы прячемся и отстреливаемся в двадцатиметровой комнате меньше пяти минут. В конце концов костюмам без дополнительных энергозатрат на прием ударов от пуль удается скорректировать наши прицелы, и мы оставляем в живых только тех, за кем пришли.

Всего двое опытных человек из якудзы против троих мальчишек. Расклад неизвестен — у нас какой-никакой, а ещё остается заряд костюмов. А у них заканчиваются патроны.

Зато не заканчивается оммёдо!

— Копьё Бога Неба! — кричит Ёсимаса Сакурай.

В его руках возникает молния в форме трезубца. Наверное, таким Зевс шарашил с Олимпа неверных слуг своих. Был в моём детдоме мальчишка с кликухой Зевс, но он ничего общего с греческими богами не имел — просто пипирку как-то брючной молнией прищемил…

А у Ёсимасы сверкает самое настоящее смертельное оружие главы Олимпа. И сейчас это оружие должно шарахнуть по нам, а этого не хочется ни мне, ни моим друзьям.

— Земляной Щит! — выкрикиваю я и сооружаю преграду для летящего предмета.

Понятно, что эту преграду Копьё расшибает вдребезги, но зато она выгадывает нам секунду, а за эту секунду тануки преодолевает половину расстояния и изо всех сил отталкивается от пола. Он взвивается в воздух и начинает трансформироваться ещё на подлете. На Ёсимасу падает уже не тануки, а блестящая металлическая сеть, которая сворачивает вражеское тело в плотный кокон.

Сакурай даже пальцем не может пошевелить, так тесно притянуты члены.

— Огненный листопад!

В нашу сторону летит вихрь горящих листьев. Словно злой дворник задолбался жечь костер и пнул что есть мочи в разгорающуюся кучу осенней листвы.

— Огненная стена! — выкрикивает Масаши, бросив «Тавор» на ковер.

Его пальцы быстро плетут нужные мудры и выставляют перед нами стену из огня. Одним краем стена цепляет голову лежащего якудзы, отчего в воздухе раздается противный запах жженого волоса. Все листья влетают в стену и растворяются в ней.

— Ещё рррраз!!! — рявкаю я как можно громче и веером пуль вспарываю верхушку дивана, из-за которой вылетает оммёдо. — Ещё рррраз и я швырну гранату! Как понял, выблядок?

С Иоши всё обходится ещё легче, чем с Сакураем — со стороны дивана поднимается рука с расправленным носовым платком. Он сдается…

— Я не знаю вас! Кто вы? — раздается голос Иоши.

— Встать! Ноги в стороны! Руки в гору! — рявкаю я. — Шаг влево, шаг вправо — побег! Прыжок на месте — провокация! Только дернись, хуйня разрисованная — добавлю красок в твою наколку!

Мои слова подкрепляют ворвавшиеся и запыхавшиеся бойцы из отделения «Клюв» и «Хвост». Они наставляют на Иоши и Сакурая ещё дымящиеся стволы «Таворов». Весьма убедительно наставляют.