Тесно, в узком пространстве между двух мужчин зажата, и пусть Ваня по-глупому следит в щелку нет ли там наркомана, мне после контакта с Артуровскими партнерами это все не нравится.

— Убери, — шиплю, проезжаюсь губами по закрывающему рот пальцу. От Паши пахнет дымом вперемешку с древесно-пряным ароматом туалетной воды, и у меня кружится голова.

От его тела жарко. Жар от его черной рубашки в тибетском стиле, и вытянутые деревянные пуговицы врезаются мне в спину.

— Ты какая-то дерганная сегодня, — выдыхает он на ухо. — Берменная что ли?

— Что за тупой вопрос опять? — отстраняюсь и сразу впечатываюсь в Ванину задницу.

— Тихо там, — шикает он, не отрываясь от двери, не глядя просовывает между нами ладонь, чтобы я отодвинулась, но Паша шагнул вслед за мной, вообще, лишив меня пространства, и я теряю терпение.

— Заканчивай, — рявкаю. — Выпусти меня!

— Та-а-ак, — тянет Ваня. — Что за нервы? — разгибается, поворачивается. Лампочка над нами трещит, ее слабый свет искажает его лицо, обычно смеющиеся зеленые глаза темнеют, вид у него суровый. — Я твой начальник или ты мой? Никогда не получала по жопе, Юля? Разбаловал тебя Артур? Так я щас сниму ремень.

Нас застукала уборщица. Запёрлась в подсобку со своими тряпками, испугалась и выдала на весь коридор:

— Батюшки-святы!

О да.

Несмешная шуточка про "отшлепать Юлю" вполне в духе боссов, этот гремучий твердолобый дуэт уже не переделать и не научить хотя бы азам галантности, но со стороны все выглядело еще хуже, чем утром в офисе с Артуровской секретаршей.

И вроде бы, я ничего не сделала, просто дважды за день вляпалась в какую-то двусмысленную ерунду, а ощущаю себя гадливо и думаю об этом на протяжение всего ужина.

Обязательные семейные посиделки с родителями Артура. Каждую пятницу. Традиция.

Мать мужа зовут Ольга, но она просит называть ее Олли, она красит волосы в арктический блонд, черным карандашом рисует мушку на щеке, курит за столом пахучие коричневые сигарки в тонком серебряном мундштуке и когда видит меня, при всех обсуждает мою излишнюю худобу.

— Артур, — говорит она. Тычет в меня сигаретой, — твоя жена снова на диете? Смотрите, на ее лице одни глаза остались, но ведь это некрасиво, у женщины должны быть щечки. А у нее где?

Все послушно ищут мои щёчки.

— Мама, ты преувеличиваешь, — отмахивается Артур. Сообщает брату. — Да, с утра была конференция. Удачно, — он сидит рядом, голодный и уставший, весь день не ел, он тянется за миской с горячим и подкладывает на тарелку гарнир. — Андрюх, давай сюда рыбу, чего ты ее там поставил.

— В честь праздника пора выпить, — Андрей передает брату блюдо с запеченой горбушей и оглядывает стол. — Мам, не вижу горючего.

— Никакого горючего, завтра твоя свадьба, тогда и выпьете, — Олли дышит облаками дыма с ароматом шоколада. — Андрей, куда пошел! — прикрикивает на вставшего из-за стола сына.

— Просто шампанское, мама, — Андрей ныряет в арку между столовой и кухней. Оттуда кричит, — Настюша, дорогая, помоги мне.

Подруга радостно вскакивает на ноги, спешит за Андреем, за ней коршуном следит Олли. Этим вечером Настя, на правах невесты, впервые присутствует на званом сборище в родовом гнезде всесильных Морозовых, она жутко нервничает, и я ее понимаю, год назад сама трусливой зайкой тряслась за этим самым столом.

У супругов Морозовых трое детей. Артур средний сын, он один сделал бизнес в сфере развлечений. Младший Андрей и старший Алан служат где-то в полиции и контролят оборот наркотиков, их отец носит генеральские погоны, у их деда под подушкой всегда лежит охотьничье ружье, у семьи столько связей и знакомств, что ссориться с этой всемогущей армией в мундирах не надо, если, конечно, не хочешь, чтобы личность твою с лица земли стерли.

— Что-то сыночка задерживается, — Олли гипнотизирует большие часы над камином. — И мужа до сих пор нет. Артур, позвони Алану, узнай, где они.

— Мама, хватит их дергать, приедут, никуда не денутся. Юль, — муж наклоняется ко мне, — рыбу будешь?

Качаю головой. Цежу банановый смузи. Ерзаю на твердом стуле. Дом выдержан в стиле фьюжн — типовая атмосфера деревенской усадьбы, много места, светлые бревна, светлый паркет, с потолка льется мягкий оранжевый свет, я со скукой разглядываю искусственную размазанную родинку на лице Олли, хочу спать.

Артур с телефоном возле уха выбирается из-за стола.

С кухни возвращаются Настя с Андреем, на ходу он трясет бутылку шампанского и пробка выстреливает. Летит в мою сторону и ударом по касательной обжигает губы. От боли ойкаю и прижимаю ладонь ко рту.

— Господи! — вскрикивает Олли.

— Кошмар, сильно попало? — Настя кидается ко мне.

— Юль, прости, я задумался, — Андрей наклоняется с другой стороны. Все еще сжимает бутылку, из нее хлещет пена, она заливает его брюки и мое платье.

— Все нормально, я щас, — отъезжаю на стуле и встаю.

— Юля, аптечка есть на кухне в верхних ящиках, — кричит мне вслед Олли.

На кухне роюсь в ящике и любуюсь размытой по ладони кровью. Шик. У меня есть проблема — очень долго заживают всякие болячки и аллергия на антисептики, помогает только раствор марганца.

Где же он.

— Вечерочка! — гремит веселый голос за спиной. — Говорят, ты под раздачу попала, — рядом со мной бухаются набитые продуктами фирменные пакеты, до носа долетает запах костра. Старший братец прикатил на ужин, а с ним и энергия, он вечно, как на батарейках. Алан опирается локтем на стол и заглядывает мне в лицо. — Ого, как губы распухли. Будто литр гель вкачала.

Его серые глаза смеются. У всех братьев Морозовых глаза серые. И волосы темные. Харизма, мужской магнетизм, обманчивая мягкость. Низкий голос, решительная походка, желание соперничать. Высокий рост, фигура-рюмка, большой член.

Про член догадки, знаю лишь про Артура.

— Почему костром пахнешь? — перебираю лекарства.

— Облава была в лесу, — Алан выдирает у меня пузырек с йодом. — Дай я. А! — он выпрямляется, лезет в пакет и кидает на стол коробку с телефоном, — купил тебе по дороге, Артур просил. Давай, — выдергивает из пачки ватный диск и скручивает крышку на баночке с ярко-малиновой жидкостью.

— Убери, мне это нельзя, — засмотревшись на новый телефон, запоздало уворачиваюсь от ватки в его пальцах и налетаю на кого-то, проезжаюсь лицом по белой рубашке, оставив полоску крови, вздрагиваю, заметив второго брата, он так неслышно и близко подкрался, — Андрей! — отталкиваю его в грудь.

— Разобрались? — Андрей кивает брату.

— Нет, она не хочет лечиться, — Алан, как гипнотизер, покачивает у меня перед глазами пропитанную раствором ватку.