Некоторое время Вэнс молча курил.

– Ваш гипотетический грабитель заблудился не на шутку, если принял спальню Ады за лестницу, а? И потом, спрашивается: что этот неизвестный джентльмен, заглянувший за столовым серебром, делал наверху?

– Вероятно, искал драгоценности. – Терпение Маркхэма стремительно таяло. – Мне-то откуда знать? – В его голосе сквозила ирония.

– Ну-ну, Маркхэм! – примирительно сказал Вэнс. – Не обижайтесь. Ограбление у Гринов обещает прекрасную пищу для научного анализа. Позвольте мне удовлетворить свою праздную прихоть.

В это мгновение открылась дверь, выходящая в узенький тамбур между кабинетом окружного прокурора и приемной, и вошел Свэкер, молодой энергичный секретарь Маркхэма.

– К вам Честер Грин, – объявил он.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: посетитель крайне встревожен. Впрочем, это не вызывало сочувствия. Честер Грин не понравился мне с первой секунды. Он был среднего роста, лысоват, довольно тучен и весь какой-то рыхлый. В одежде, несмотря на педантизм, сквозила наигранность. Я отметил излишне тугие манжеты, нарочито строгий ворот и яркий шелковый платок, театрально выглядывавший из нагрудного кармана. Припухшие веки над близко посаженными глазами наводили на мысль о больных почках. Добавьте к этому светлые короткие усы, вялый рот, слабый подбородок и резкую складку под нижней губой. Мне он показался олицетворением холеной праздности.

Окружной прокурор пожал гостю руку и представил ему нас с Вэнсом. Грин сел, вынул дорогую русскую сигарету в коричневой бумаге и аккуратно вставил ее в янтарный с золотом мундштук.

– Вчера в нашей берлоге произошло черт-те что, – начал он, щелкая зажигалкой из слоновой кости. – Маркхэм, займитесь этим лично, а? Очень меня обяжете. Что полиция? Таким манером они ничего не раскопают. Неглупые ребята, но есть в деле что-то… Слов не подберу. Не нравится мне все это.

Несколько мгновений окружной прокурор буравил его глазами.

– Что вас так беспокоит?

Посетитель смял едва раскуренную сигарету и в нерешительности забарабанил пальцами по подлокотнику.

– Сам не знаю. Очень странная история. Темная. Не могу толком объяснить. Только чувствую: если вовремя не разберемся, кошмару этому не будет конца.

– Мистер Грин, очевидно, обладает даром ясновидения, – невинно заметил Вэнс.

Тот в ответ резко обернулся и смерил его тяжелым взглядом.

– Вздор! – Он достал еще одну сигарету и вновь обратился к Маркхэму: – Ну хоть взгляните, что и как.

Прокурор колебался.

– Но почему я, а не полиция? Должна же быть причина.

– Нет, то-то и оно. – Грин закурил, и рука его словно бы дрогнула. – Не укладывается у меня в голове эта кража, и все тут.

Трудно было понять, говорит он искренне или лукавит. Не покидало ощущение, что за напряженностью этого господина таится страх. И он совсем не походил на человека, убитого горем.

– Версия ограбления, насколько я могу судить, подкреплена фактами, – заявил Маркхэм. – Известно немало случаев, когда преступник пугался, терял голову и начинал палить без разбору.

Грин стремительно встал и принялся расхаживать взад-вперед.

– Доказать я не могу, – пробормотал он. – Тут шестое чувство, понимаете? Меня просто холодный пот прошиб!

– Все это несколько запутанно и туманно, – вежливо заметил Маркхэм. – Я склонен думать, что вы слишком потрясены. Через день-другой полиция…

Грин поморщился.

– Бесполезно. Говорю же, никого они не найдут. Я чувствую. Вот тут. – Он манерно приложил к груди ухоженную руку.

Вэнс, до сих пор наблюдавший за ним с легким любопытством, вытянул ноги и выразительно возвел глаза к небу.

– Простите, что отрываю вас от эзотерических изысканий, но все-таки… кому могли помешать ваши сестры?

Вопрос поставил Грина в тупик.

– Никому, – ответил он наконец. – По-моему. Две слабые женщины. Кто ж, помилуйте, поднимет руку?

– Ни малейшего представления. Но в них стреляли, а версию ограбления вы исключаете. Посему логично предположить, что кому-то выгодна их смерть. Вы брат, живете, так сказать, en famille[10] и можете знать их недоброжелателей.

Грин вскипел.

– Нет, нет и еще раз нет! – Он исподлобья посмотрел на Вэнса, а затем, обращаясь к окружному прокурору, продолжил доверительно: – Неужели вы думаете, я скрыл бы их имена? Да я сам не свой. Всю ночь перебирал в голове факты, но… не понимаю.

Маркхэм кивнул, отошел к окну и, заложив руки за спину, устремил взгляд вниз на серые каменные стены городской тюрьмы.

Несмотря на кажущееся безразличие, Вэнс не спускал с Грина глаз и теперь, слегка выпрямившись в кресле, дружелюбно произнес:

– Так что произошло вчера вечером? Расскажите подробнее. Насколько я понял, вы первым увидели мисс Джулию и мисс Аду после выстрелов?

– Только Джулию, – неприязненно возразил Грин. – Аду нашел Спроут, дворецкий. Она была без сознания. Вся спина в крови.

– Спина? – Вэнс вскинул брови и подался вперед. – Так в нее стреляли сзади?

– Да. – Грин нахмурился, как будто данное обстоятельство тоже его смущало, и озабоченно осмотрел свои ногти.

– А в мисс Джулию?

– Нет, в нее – спереди.

– Поразительно! – Вэнс пустил колечко дыма в направлении пыльной люстры. – И обе дамы к тому времени ушли к себе?

– Часом раньше… Только при чем здесь это?

– Как знать, как знать. Подобные мелочи весьма кстати, когда ищешь загадочную причину паранормальных проявлений в сознании.

– Да прекратите вы! – рявкнул Грин. – Как будто нельзя ничего чувствовать, если только ты не…

– Ну-ну, не горячитесь. Вы просите помощи у окружного прокурора, и, чтобы дать вам ответ, ему неплохо бы знать некоторые подробности.

Маркхэм отошел от окна и присел на край стола, своим видом показывая, что согласен с Вэнсом. В нем проснулось любопытство.

Грин поджал губы и засунул портсигар в карман.

– Ладно. Спрашивайте.

– Будьте любезны, – мелодично начал Вэнс, – расскажите по порядку, как развивались события после первого выстрела. Полагаю, выстрел вы слышали?

– Еще бы, как же иначе – у нас с Джулией соседние комнаты, и я еще не спал. Сунул ноги в шлепанцы, накинул халат, вышел в коридор. Нащупал в темноте ее дверь, заглянул – боялся, что сейчас получу пулю в лоб, – и вижу: она на кровати, ночная рубашка в крови. Больше никого, хотя я пришел сразу. И тут опять выстрел. Мне показалось, у Ады. Я к тому времени был уже немного не в себе. Растерялся. Так и стоял у кровати в оцепенении, да что уж – в ужасе…